Time to be heroes!
РАЙНХАРДРАЙНХАРД
Раньше он счёл бы мятеж на небольшой планете далёким звоном, не стоящим внимания. Теперь же всё его внимание сосредоточилось на отзвуках вестерландского мятежа. Племянник Брауншвейга Шайдт был убит на днях собственными подданными. В ответ герцог приказал уничтожить планету ядерной бомбардировкой. Поистине, в этой войне решающим могло оказаться всё – от народного восстания до безумной идеи одного человека.
И такую идею Райнхарду подал тот, от кого безумств можно было ожидать меньше всего. Ровным и спокойным голосом, будто речь шла о распорядке дня, Оберштайн уже несколько минут уговаривал Райнхарда позволить Брауншвейгу совершить злодеяние. Потом можно будет заснять последствия бомбардировки и показать всей Империи. Это уничтожит авторитет аристократии, и исход войны будет решён. Всё так, но…
– … на Вестерланде два миллиона жителей, в том числе женщины и дети.
– Ваше превосходительство, поверьте ситуацию логикой, – прямо сейчас воплощённая логика возвышалась над столом. – Вас беспокоит гибель двух миллионов, но, если гражданская война затянется, потери будут много больше. Пожалуйста, примите это во внимание.
– Человеческие жизни так не складываются!
Райнхард смотрел на посуровевшего Оберштайна, и серебряные пряди в его волосах вызывали ассоциации с выжженной пустыней.
– Ваше превосходительство, вы должны стать правителем, это самое главное. Ради будущего блага правителям приходится мириться с неизбежностью некоторых жертв.
– Это логика Макиавелли! – а про себя добавил: «И многих узурпаторов».
– Пусть так, но принцип верен. Ваше превосходительство, вы должны решать сейчас. Подумайте о благе двадцати пяти миллиардов граждан Империи… Ваше превосходительство!
Тень эмоции всё же пробилась через всегдашнюю маску Оберштайна. Он требовал, словно считал, что имеет на это право.
Плечи Райнхарда опустились. Оберштайн был несколькими званиями ниже его, но на пятнадцать лет старше. Военный, однако из-за инвалидности не воин. Не обладая ни одним из талантов Райнхарда, он всё же побеждал, пусть и не на поле боя.
– Когда планируется удар по Вестерланду?
– Примерно через шесть часов.
Райнхард беспорядочно посмотрел вокруг, но глазам не за что было зацепиться: он сам позаботился, чтобы ни в кабинете, ни вообще на корабле не было ничего лишнего.
Взгляд Райнхарда вернулся к столешнице.
– Пусть флот будет готов к вылету в любой момент. Не беспокойте меня, пока я не приму решение.
Оберштайн поклонился и вышел. Райнхард подошёл к обзорному экрану и вперился взглядом в чёрное пространство. Звёзды не светили, только какие-то точки мелькали затаившимися огоньками. Единственными спутниками Райнхарда оказались тишина и ожидание. А хотелось действовать, нет – противодействовать. Брауншвейгу с его жестокостью, Оберштайну с его логикой. Но что им противопоставить, кроме юношеских надежд и благородных клятв? Когда-то после битвы Райнхард пообещал Кирхайсу не жертвовать ни одним человеком понапрасну. Сейчас друг сражается в другой звёздной системе, зато рядом Оберштайн. И целая планета, которой нужно пожертвовать. Нужно?
Его побеспокоили раньше, чем он ожидал. Оберштайн вошёл, чеканя шаг, и доложил:
– Ваше превосходительство, флот Веррозиона числом в пятьсот кораблей замечен вблизи Вестерланда.
– Веррозион?! Что они делают?
– То, что хотели сделать вы, полагаю. Спасают планету.
Оберштайн иронизировал неумело, как человек, которому редко приходилось это делать.
– Кто командует флотом?
– Принцесса Элизевин.
– Соедините меня с ней.
С террианских времён до них дошло выражение «Хвататься за соломинку». Райнхард внезапно понял, почему оно пережило столько веков и будет жить ещё дольше.
– Ваше превосходительство, – принцесса поздоровалась первой, нарушив этикет. Что это – извинение за вмешательство в его планы?
– Ваше высочество, – он ответно поприветствовал её. – Не ожидал вашего прибытия.
– Я тоже не планировала этот визит, но ситуация на Вестерланде патовая. Веррозион счёл необходимым вмешаться.
– В гражданскую войну Империи?
– В массовое истребление людей. Вы знаете, что Брауншвейг приказал уничтожить планету?
– Да, – нехотя произнёс Райнхард. – Мой флот готов вылететь на перехват в любой момент.
«Полуправда – это не ложь», – сказал он себе. Но принцесса, похоже, не заметила его сомнений. Она отмахнулась, словно прогоняя назойливую муху.
– Не трудитесь. Зря мы, что ли, проделали такой путь? К тому же мы с вами союзники. Что может быть естественнее взаимопомощи?
Райнхард повёл челюстью.
– Ваше высочество, условия Ненарушимого договора будут исполнены, даю вам слово. Империя поможет Веррозиону сокрушить Теорос.
– Империя поможет… Однако когда будет готова, не так ли? – глаза собеседницы опасно сверкнули. – Если гражданская война затянется, то ваш флот до Теороса ещё лет пять лететь будет.
Райнхард всё ещё сомневался, но принцесса не сводила с него внимательных глаз, глядя ясно и непоколебимо. Райнхард скорее согласился бы проиграть одну небольшую битву, чем поделиться с союзницей своими мыслями.
Пауза затянулась.
– Ваше превосходительство, ваш человек на Вестерланде ведь давно заподозрил Брауншвейга, однако бомбы, которые использует герцог, произведены по особым технологиям Теороса. Единственное надёжное оружие против них – веррозионские ракеты, поэтому вы попросили меня оказать содействие. Так об этом узнают на Вестерланде и во всей Империи.
– И вы пойдёте на эту ложь?
– Правда – интересная штука, ваше превосходительство, – помедлив, собеседница продолжила: – В чистом виде её почти не встретить, но и стекляшку можно выдать за алмаз. Когда вы станете императором, правдой будет то, что выберете вы.
Райнхард моргнул. Он привык видеть в гордой и эмоциональной принцессе женский вариант Константина, даже Кирхайс сказал, что она дочь своего отца. А вот теперь Райнхарду в ней ясно виделся Оберштайн. Они даже говорили похожими фразами.
– Хорошо, ваше высочество. Действуйте. Встретимся на Вестерланде.
Через три часа флот, посланный Брауншвейгом, столкнулся с веррозионским. Райнхард был в часе от поля битвы, но знал, что успеет только к её исходу, ясному с самого начала. Куда тупым солдафонам тягаться с воинами Веррозиона?
Однако проследить всё же стоило, и Райнхард приказал вывести на экран картину боя. Пока союзники и враги обменивались выстрелами, перестраивали фланги и выполняли манёвры, пока точки и треугольники меняли построение и один флот стремительно уменьшался, а другой сжимал кольцо окружения, Райнхард краем глаза наблюдал за Оберштайном. Начальник штаба стоял рядом с креслом прямой, как жердь. Лицо ничего не выражало, но электронные глаза опять были не в порядке и зловеще сверкали.
– Противник уничтожен, – донеслось из пункта связистов.
Райнхард улыбнулся и окинул взглядом табло, на котором от светло-голубых треугольников остались лишь крапинки.
Скоро флот-победитель оказался в пределах видимости.
– Флагман «Тевтатес» запрашивает связь с «Брунгильдой», – доложил связист.
Райнхард кивнул и поднялся.
Поприветствовав, на этот раз первым, довольную собой принцессу Элизевин, он сказал:
– Благодарю, ваше высочество. Вы отлично справились.
– Потери врагов – сто процентов. Все ядерные бомбы ликвидированы.
– Угроза для планеты?
– Равна нулю, если у Брауншвейга нет в запасе ещё одного флота. На этот случай мы выставим охранный патруль.
– Хорошо. Проследите, чтобы жители Вестерланда получили необходимую помощь.
– Да, ваше превосходительство. Благодарю за прекрасно спланированную операцию.
Райнхард заметил, как переглянулись связисты. Он понимал, на что пошла принцесса де Ристан, фактически признав его главенство. Но её настоящая цель намного важнее гордости. На месте союзницы он поступил бы так же.
Через час имперские и веррозионские корабли прибыли на Вестерланд. Едва с «Брунгильды» спустили трап, слуха Райнхарда достиг ликующий рёв. А потом в реальность, долгие недели ограниченную пространством флагмана, ворвался ослепительный дневной свет. Тысячи радостных людей вопили так, что Райнхард ахнул. Он поднял руку, раскрыл ладонь – и толпа взорвалась единым криком. «Слава!», «Лоэнграмм!» – кричали они. Сердце Райнхарда загорелось, время замерло – пока за правым плечом не возник серой тенью Оберштайн. Что-то неуловимо изменилось, словно толпа впереди была отражением в невидимом зеркале, по которому внезапно пошла трещина. Райнхард сморгнул наваждение – и как раз вовремя: по трапу поднимались встречающие.
Двое были вестерландцами. Один – в простом сюртуке, по виду горожанин. Другой, с тонкими белыми руками и аккуратно подвязанными волосами, – очевидно, дворянин. Но главным был тот, что шёл посередине, – очень высокий военный простоватой наружности. Он отдал воинское приветствие и заговорил звучным, смутно знакомым голосом:
– Добро пожаловать на Вестерланд, ваше превосходительство. Я Джереми Лёзен, капитан личной охраны покойного виконта фон Шайдта. От имени жителей Вестерланда я выражаю вам благодарность за наше спасение.
Райнхард чуть наклонил голову набок. Любопытно: капитану Лёзену одинаково шли и форма имперского офицера, и веррозионский акцент.
Райнхард понимающе улыбнулся.
– Вестерланд теперь под моей защитой. Пусть об этом знают и друзья, и враги.
– И они узнают. Вы уже начали с них, – капитан сделал широкий жест в сторону толпы и пригласил Райнхарда следовать за делегацией.
Поначалу, даже спустившись по трапу, Райнхард никого не различал, но потом глаза привыкли и он увидел…
Мужчина с маленькой девочкой на плечах махал ему жилистой рукой. Трое мальчишек лет двенадцати наперебой свистели и подбрасывали шапки. Почтенная фрау улыбалась, посылая ему воздушные поцелуи и одновременно прижимая к себе ребёнка, который выкрикивал: «Слава!» Отставные военные, давно поседевшие, все как один вытянулись, образуя живой коридор. А по дороге к автомобилю несколько фройляйн бросали, и бросали, и бросали Райнхарду под ноги белые лепестки.
Вечером на территории поместья Шайдта Вестерланд праздновал освобождение. Всеобщий восторг пьянил, и Райнхард не сразу заметил среди гостей принцессу Элизевин. Она пришла в парадной форме, белой с бордовым, и беседовала вдали у окна с капитаном Лёзеном.
«Не Лёзен – Сюлли, кажется, – вспомнил Райнхард. – Но дело своё знает».
Видимо, слухи не лгали: после заключения Ненарушимого договора Галактику наводнили веррозионские шпионы.
Наконец капитан откланялся и удалился. Райнхард взял с подноса два бокала и подошёл к принцессе.
– Вы отдали мне победу и славу. Я в долгу перед вами.
– Не преувеличивайте, – она с улыбкой приняла вино. – Мои люди лично докладывали о сотнях поцелуев здешних дам. Мы позаботились о медикаментах, провизии и одежде. Жители нам благодарны, этого достаточно. К тому же не слава наша конечная цель.
– Теорос, я понял.
– Сломленный, поставленный на колени и полностью уничтоженный Теорос, – уточнила принцесса. Лёд в её голосе был холоднее льда в бокале.
– Значит, ваше расследование принесло результаты?
– Кое-что есть. Теорос завербовал ваших офицеров благодаря одной феззанской компании.
Райнхард чуть не поперхнулся.
– Феззан?! Но он формально входит в состав Империи. Неужели там не учитывали риски?
Принцесса помотала головой.
– Частных компаний там что звёзд на небе. Эта была подпольной и торговала подделками – от произведений искусства до ювелирных изделий. Она закупила пару гипердвигателей и сообщалась с Теоросом, используя контрабандистские маршруты среди астероидов.
– Вы сказали «была»?
– Исчезла бесследно, только информация о бурном прошлом и осталась. Судя по счетам, десантникам заплатили целые золотые горы.
– А Рейнгерт, Фарштадт и Кригер были настоящими сообщниками, – угрюмо закончил Райнхард. – Но что им пообещали? Деньги? Влияние?
Собеседница посмотрела участливо.
– И солнце, ваше превосходительство.
Райнхард моргнул, а потом до него дошло.
«Точно! Они служили на Капче-Ланке!»
Райнхард сжал зубы. Тот факт, что отобранные им лично офицеры продались врагам, раздражал и вызывал чувство брезгливости.
«Но если это началось тогда...»
– Этот заговор – дело не одного месяца, ваше высочество.
Принцесса опустила голову.
– Отец давно подумывал о союзе с Империей, но мало кому говорил об этом. Это значит, что при нашем дворе живёт крот, который работал на короля Фердинанда и, скорее всего, работает до сих пор. Это мы выясним, когда победим Теорос. Надеюсь, и про второго заказчика моего похищения узнаем.
– Да, в одиночку подобное не провернуть. Кому-то ещё было выгодно стравить нас. У вас есть догадки?
– Точнее, факт: фаворитка короля Теороса родом из Альянса.
– Но шпионкой мятежников она быть не может, иначе при Амритсаре они применили бы другую тактику.
Принцесса кивнула.
– Тем не менее Мириам неспроста при дворе Фердинанда, в этом я уверена. Когда возьмём Теорос, я сохраню ей жизнь, – она взболтнула вино и медленно повернула бокал на свету. – Спасение Вестерланда удесятерило вашу популярность. Для двух миллионов человек вы теперь чуть ли не бог, для остальной Империи – как минимум лучший командующий.
Райнхард вспомнил разговор с Оберштайном и опустил глаза.
– Гражданская война почти закончилась, – продолжала союзница. – В Альянсе сейчас своя, и после неё им понадобится восстановить силы. Мы используем это время для удара по Теоросу. Необходима единая стремительная атака с большим численным перевесом. Веррозионский флот выступит в полном составе – все двести тысяч кораблей. Нужно ещё столько же.
Принцесса выдержала паузу и подняла бокал.
– За выполненные обещания.
– За Ненарушимый договор, – улыбнулся Райнхард, и бокалы с тихим звоном соприкоснулись.
Раньше он счёл бы мятеж на небольшой планете далёким звоном, не стоящим внимания. Теперь же всё его внимание сосредоточилось на отзвуках вестерландского мятежа. Племянник Брауншвейга Шайдт был убит на днях собственными подданными. В ответ герцог приказал уничтожить планету ядерной бомбардировкой. Поистине, в этой войне решающим могло оказаться всё – от народного восстания до безумной идеи одного человека.
И такую идею Райнхарду подал тот, от кого безумств можно было ожидать меньше всего. Ровным и спокойным голосом, будто речь шла о распорядке дня, Оберштайн уже несколько минут уговаривал Райнхарда позволить Брауншвейгу совершить злодеяние. Потом можно будет заснять последствия бомбардировки и показать всей Империи. Это уничтожит авторитет аристократии, и исход войны будет решён. Всё так, но…
– … на Вестерланде два миллиона жителей, в том числе женщины и дети.
– Ваше превосходительство, поверьте ситуацию логикой, – прямо сейчас воплощённая логика возвышалась над столом. – Вас беспокоит гибель двух миллионов, но, если гражданская война затянется, потери будут много больше. Пожалуйста, примите это во внимание.
– Человеческие жизни так не складываются!
Райнхард смотрел на посуровевшего Оберштайна, и серебряные пряди в его волосах вызывали ассоциации с выжженной пустыней.
– Ваше превосходительство, вы должны стать правителем, это самое главное. Ради будущего блага правителям приходится мириться с неизбежностью некоторых жертв.
– Это логика Макиавелли! – а про себя добавил: «И многих узурпаторов».
– Пусть так, но принцип верен. Ваше превосходительство, вы должны решать сейчас. Подумайте о благе двадцати пяти миллиардов граждан Империи… Ваше превосходительство!
Тень эмоции всё же пробилась через всегдашнюю маску Оберштайна. Он требовал, словно считал, что имеет на это право.
Плечи Райнхарда опустились. Оберштайн был несколькими званиями ниже его, но на пятнадцать лет старше. Военный, однако из-за инвалидности не воин. Не обладая ни одним из талантов Райнхарда, он всё же побеждал, пусть и не на поле боя.
– Когда планируется удар по Вестерланду?
– Примерно через шесть часов.
Райнхард беспорядочно посмотрел вокруг, но глазам не за что было зацепиться: он сам позаботился, чтобы ни в кабинете, ни вообще на корабле не было ничего лишнего.
Взгляд Райнхарда вернулся к столешнице.
– Пусть флот будет готов к вылету в любой момент. Не беспокойте меня, пока я не приму решение.
Оберштайн поклонился и вышел. Райнхард подошёл к обзорному экрану и вперился взглядом в чёрное пространство. Звёзды не светили, только какие-то точки мелькали затаившимися огоньками. Единственными спутниками Райнхарда оказались тишина и ожидание. А хотелось действовать, нет – противодействовать. Брауншвейгу с его жестокостью, Оберштайну с его логикой. Но что им противопоставить, кроме юношеских надежд и благородных клятв? Когда-то после битвы Райнхард пообещал Кирхайсу не жертвовать ни одним человеком понапрасну. Сейчас друг сражается в другой звёздной системе, зато рядом Оберштайн. И целая планета, которой нужно пожертвовать. Нужно?
Его побеспокоили раньше, чем он ожидал. Оберштайн вошёл, чеканя шаг, и доложил:
– Ваше превосходительство, флот Веррозиона числом в пятьсот кораблей замечен вблизи Вестерланда.
– Веррозион?! Что они делают?
– То, что хотели сделать вы, полагаю. Спасают планету.
Оберштайн иронизировал неумело, как человек, которому редко приходилось это делать.
– Кто командует флотом?
– Принцесса Элизевин.
– Соедините меня с ней.
С террианских времён до них дошло выражение «Хвататься за соломинку». Райнхард внезапно понял, почему оно пережило столько веков и будет жить ещё дольше.
– Ваше превосходительство, – принцесса поздоровалась первой, нарушив этикет. Что это – извинение за вмешательство в его планы?
– Ваше высочество, – он ответно поприветствовал её. – Не ожидал вашего прибытия.
– Я тоже не планировала этот визит, но ситуация на Вестерланде патовая. Веррозион счёл необходимым вмешаться.
– В гражданскую войну Империи?
– В массовое истребление людей. Вы знаете, что Брауншвейг приказал уничтожить планету?
– Да, – нехотя произнёс Райнхард. – Мой флот готов вылететь на перехват в любой момент.
«Полуправда – это не ложь», – сказал он себе. Но принцесса, похоже, не заметила его сомнений. Она отмахнулась, словно прогоняя назойливую муху.
– Не трудитесь. Зря мы, что ли, проделали такой путь? К тому же мы с вами союзники. Что может быть естественнее взаимопомощи?
Райнхард повёл челюстью.
– Ваше высочество, условия Ненарушимого договора будут исполнены, даю вам слово. Империя поможет Веррозиону сокрушить Теорос.
– Империя поможет… Однако когда будет готова, не так ли? – глаза собеседницы опасно сверкнули. – Если гражданская война затянется, то ваш флот до Теороса ещё лет пять лететь будет.
Райнхард всё ещё сомневался, но принцесса не сводила с него внимательных глаз, глядя ясно и непоколебимо. Райнхард скорее согласился бы проиграть одну небольшую битву, чем поделиться с союзницей своими мыслями.
Пауза затянулась.
– Ваше превосходительство, ваш человек на Вестерланде ведь давно заподозрил Брауншвейга, однако бомбы, которые использует герцог, произведены по особым технологиям Теороса. Единственное надёжное оружие против них – веррозионские ракеты, поэтому вы попросили меня оказать содействие. Так об этом узнают на Вестерланде и во всей Империи.
– И вы пойдёте на эту ложь?
– Правда – интересная штука, ваше превосходительство, – помедлив, собеседница продолжила: – В чистом виде её почти не встретить, но и стекляшку можно выдать за алмаз. Когда вы станете императором, правдой будет то, что выберете вы.
Райнхард моргнул. Он привык видеть в гордой и эмоциональной принцессе женский вариант Константина, даже Кирхайс сказал, что она дочь своего отца. А вот теперь Райнхарду в ней ясно виделся Оберштайн. Они даже говорили похожими фразами.
– Хорошо, ваше высочество. Действуйте. Встретимся на Вестерланде.
Через три часа флот, посланный Брауншвейгом, столкнулся с веррозионским. Райнхард был в часе от поля битвы, но знал, что успеет только к её исходу, ясному с самого начала. Куда тупым солдафонам тягаться с воинами Веррозиона?
Однако проследить всё же стоило, и Райнхард приказал вывести на экран картину боя. Пока союзники и враги обменивались выстрелами, перестраивали фланги и выполняли манёвры, пока точки и треугольники меняли построение и один флот стремительно уменьшался, а другой сжимал кольцо окружения, Райнхард краем глаза наблюдал за Оберштайном. Начальник штаба стоял рядом с креслом прямой, как жердь. Лицо ничего не выражало, но электронные глаза опять были не в порядке и зловеще сверкали.
– Противник уничтожен, – донеслось из пункта связистов.
Райнхард улыбнулся и окинул взглядом табло, на котором от светло-голубых треугольников остались лишь крапинки.
Скоро флот-победитель оказался в пределах видимости.
– Флагман «Тевтатес» запрашивает связь с «Брунгильдой», – доложил связист.
Райнхард кивнул и поднялся.
Поприветствовав, на этот раз первым, довольную собой принцессу Элизевин, он сказал:
– Благодарю, ваше высочество. Вы отлично справились.
– Потери врагов – сто процентов. Все ядерные бомбы ликвидированы.
– Угроза для планеты?
– Равна нулю, если у Брауншвейга нет в запасе ещё одного флота. На этот случай мы выставим охранный патруль.
– Хорошо. Проследите, чтобы жители Вестерланда получили необходимую помощь.
– Да, ваше превосходительство. Благодарю за прекрасно спланированную операцию.
Райнхард заметил, как переглянулись связисты. Он понимал, на что пошла принцесса де Ристан, фактически признав его главенство. Но её настоящая цель намного важнее гордости. На месте союзницы он поступил бы так же.
Через час имперские и веррозионские корабли прибыли на Вестерланд. Едва с «Брунгильды» спустили трап, слуха Райнхарда достиг ликующий рёв. А потом в реальность, долгие недели ограниченную пространством флагмана, ворвался ослепительный дневной свет. Тысячи радостных людей вопили так, что Райнхард ахнул. Он поднял руку, раскрыл ладонь – и толпа взорвалась единым криком. «Слава!», «Лоэнграмм!» – кричали они. Сердце Райнхарда загорелось, время замерло – пока за правым плечом не возник серой тенью Оберштайн. Что-то неуловимо изменилось, словно толпа впереди была отражением в невидимом зеркале, по которому внезапно пошла трещина. Райнхард сморгнул наваждение – и как раз вовремя: по трапу поднимались встречающие.
Двое были вестерландцами. Один – в простом сюртуке, по виду горожанин. Другой, с тонкими белыми руками и аккуратно подвязанными волосами, – очевидно, дворянин. Но главным был тот, что шёл посередине, – очень высокий военный простоватой наружности. Он отдал воинское приветствие и заговорил звучным, смутно знакомым голосом:
– Добро пожаловать на Вестерланд, ваше превосходительство. Я Джереми Лёзен, капитан личной охраны покойного виконта фон Шайдта. От имени жителей Вестерланда я выражаю вам благодарность за наше спасение.
Райнхард чуть наклонил голову набок. Любопытно: капитану Лёзену одинаково шли и форма имперского офицера, и веррозионский акцент.
Райнхард понимающе улыбнулся.
– Вестерланд теперь под моей защитой. Пусть об этом знают и друзья, и враги.
– И они узнают. Вы уже начали с них, – капитан сделал широкий жест в сторону толпы и пригласил Райнхарда следовать за делегацией.
Поначалу, даже спустившись по трапу, Райнхард никого не различал, но потом глаза привыкли и он увидел…
Мужчина с маленькой девочкой на плечах махал ему жилистой рукой. Трое мальчишек лет двенадцати наперебой свистели и подбрасывали шапки. Почтенная фрау улыбалась, посылая ему воздушные поцелуи и одновременно прижимая к себе ребёнка, который выкрикивал: «Слава!» Отставные военные, давно поседевшие, все как один вытянулись, образуя живой коридор. А по дороге к автомобилю несколько фройляйн бросали, и бросали, и бросали Райнхарду под ноги белые лепестки.
Вечером на территории поместья Шайдта Вестерланд праздновал освобождение. Всеобщий восторг пьянил, и Райнхард не сразу заметил среди гостей принцессу Элизевин. Она пришла в парадной форме, белой с бордовым, и беседовала вдали у окна с капитаном Лёзеном.
«Не Лёзен – Сюлли, кажется, – вспомнил Райнхард. – Но дело своё знает».
Видимо, слухи не лгали: после заключения Ненарушимого договора Галактику наводнили веррозионские шпионы.
Наконец капитан откланялся и удалился. Райнхард взял с подноса два бокала и подошёл к принцессе.
– Вы отдали мне победу и славу. Я в долгу перед вами.
– Не преувеличивайте, – она с улыбкой приняла вино. – Мои люди лично докладывали о сотнях поцелуев здешних дам. Мы позаботились о медикаментах, провизии и одежде. Жители нам благодарны, этого достаточно. К тому же не слава наша конечная цель.
– Теорос, я понял.
– Сломленный, поставленный на колени и полностью уничтоженный Теорос, – уточнила принцесса. Лёд в её голосе был холоднее льда в бокале.
– Значит, ваше расследование принесло результаты?
– Кое-что есть. Теорос завербовал ваших офицеров благодаря одной феззанской компании.
Райнхард чуть не поперхнулся.
– Феззан?! Но он формально входит в состав Империи. Неужели там не учитывали риски?
Принцесса помотала головой.
– Частных компаний там что звёзд на небе. Эта была подпольной и торговала подделками – от произведений искусства до ювелирных изделий. Она закупила пару гипердвигателей и сообщалась с Теоросом, используя контрабандистские маршруты среди астероидов.
– Вы сказали «была»?
– Исчезла бесследно, только информация о бурном прошлом и осталась. Судя по счетам, десантникам заплатили целые золотые горы.
– А Рейнгерт, Фарштадт и Кригер были настоящими сообщниками, – угрюмо закончил Райнхард. – Но что им пообещали? Деньги? Влияние?
Собеседница посмотрела участливо.
– И солнце, ваше превосходительство.
Райнхард моргнул, а потом до него дошло.
«Точно! Они служили на Капче-Ланке!»
Райнхард сжал зубы. Тот факт, что отобранные им лично офицеры продались врагам, раздражал и вызывал чувство брезгливости.
«Но если это началось тогда...»
– Этот заговор – дело не одного месяца, ваше высочество.
Принцесса опустила голову.
– Отец давно подумывал о союзе с Империей, но мало кому говорил об этом. Это значит, что при нашем дворе живёт крот, который работал на короля Фердинанда и, скорее всего, работает до сих пор. Это мы выясним, когда победим Теорос. Надеюсь, и про второго заказчика моего похищения узнаем.
– Да, в одиночку подобное не провернуть. Кому-то ещё было выгодно стравить нас. У вас есть догадки?
– Точнее, факт: фаворитка короля Теороса родом из Альянса.
– Но шпионкой мятежников она быть не может, иначе при Амритсаре они применили бы другую тактику.
Принцесса кивнула.
– Тем не менее Мириам неспроста при дворе Фердинанда, в этом я уверена. Когда возьмём Теорос, я сохраню ей жизнь, – она взболтнула вино и медленно повернула бокал на свету. – Спасение Вестерланда удесятерило вашу популярность. Для двух миллионов человек вы теперь чуть ли не бог, для остальной Империи – как минимум лучший командующий.
Райнхард вспомнил разговор с Оберштайном и опустил глаза.
– Гражданская война почти закончилась, – продолжала союзница. – В Альянсе сейчас своя, и после неё им понадобится восстановить силы. Мы используем это время для удара по Теоросу. Необходима единая стремительная атака с большим численным перевесом. Веррозионский флот выступит в полном составе – все двести тысяч кораблей. Нужно ещё столько же.
Принцесса выдержала паузу и подняла бокал.
– За выполненные обещания.
– За Ненарушимый договор, – улыбнулся Райнхард, и бокалы с тихим звоном соприкоснулись.
@музыка: Dracula, l'amour plus fort que la mort - "Un, deux, trois".
@настроение: отличное!
-
-
16.01.2015 в 12:12-
-
16.01.2015 в 13:15-
-
16.01.2015 в 14:05царевна Лягушка
Спасибо. Мррр.