Time to be heroes!
ЯН ВЭНЬЛИЯН ВЭНЬЛИ
Тринадцатый флот, возглавляемый «Гиперионом», выдвинулся по направлению к Изерлону, а это означало, что близится очередное кровопролитие. И всё, что мог сделать Ян Вэньли, – постараться свести потери к минимуму.
Четыре года назад, впервые увидев действие главного оружия Изерлона Торхаммера, Ян понял, что взять крепость снаружи невозможно. Поэтому единственным приемлемым путём было внедрение. Как в той истории с Троянским конём, известной с давних, очень давних времён террианского прошлого.
Ян развернулся в кресле лицом к команде и, обведя всех взглядом, принялся излагать план. Он говорил медленно, неохотно приближаясь к самой спорной части, и готовился к ожидаемым возражениям. Они последовали сразу.
– Контр-адмирал Ян, внедрение в командный центр будет возложено на Розенриттеров? – спросил командор Патричев, не скрывая удивления.
Тут же поднялся суровый и подозрительный командор Мурай.
– Вы разве не слышали, какие слухи о них ходят?
Вот и настало время решить розенриттерский вопрос, как Ян называл про себя тьму предубеждений против этого отряда. Он доверял командиру Розенриттеров Вальтеру фон Шёнкопфу с той самой минуты, когда тот вступился за невинную девушку в кафе. Шёнкопф прекрасно знал, что людей, которым он перешёл дорогу, прикрывает самый влиятельный политик. Однако выплеснул кофе в лицо их главарю, как обычному зарвавшемуся мальчишке. Кто-то мог счесть Шёнкопфа безумцем. Ян же увидел в нём рыцаря.
– Я навёл справки. У полка было двенадцать командиров. Из них четверо погибли в бою. Двое стали флаг-офицерами и позднее ушли в отставку. А оставшиеся шестеро предали нас и переметнулись назад к Империи. Говорят, что и тринадцатый командир может оказаться предателем.
Глава Розенриттеров, сидевший вполоборота и старательно делавший вид, что его здесь нет, приоткрыл правый глаз и вызывающе посмотрел на Яна.
– Контр-адмирал, если я окажусь седьмым перебежчиком, как вы поступите?
– Тогда я влип, – истина была очевидна, и не имело смысла её скрывать.
– Значит, вы готовы мне довериться?
Похоже, этот человек привык к предубеждениям на его счёт, но Ян Вэньли не собирался оправдывать его ожидания.
– Да.
Полковник Шёнкопф до сих пор вёл себя так, будто попал на плохое шоу, где ему не доверяют, но по какой-то странной причине отводят главную роль. Он держался нарочито небрежно, карие глаза из-под густых бровей смотрели насмешливо. И этого человека предстояло убедить, что с ним готовы сотрудничать.
– Я хочу знать, почему вы так в меня верите, – наконец произнёс полковник.
«Потому что вы благородны, но и хитрости вам не занимать. Потому что вы сможете убедительно сыграть роль. Потому что поведёте себя решительно и не побежите».
– Я видел ту вашу ссору с офицерами Трунихта. Вы бы ни за что не стали иметь с ними дело и даже уподобляться им.
– И только?! – это уже был не Шёнкопф – это удивлённый ропот прошёл по собравшимся.
– Чушь! – отрезал Мурай. – Это важное задание, контр-адмирал!
«Мурай, пожалуйста, только не начинайте снова».
– Контр-адмирал доверил подготовку флота мне, – вступил Фишер. – Теперь моя очередь довериться Яну Вэньли.
Ян еле слышно вздохнул.
– Спасибо.
«Не только за доверие, но и за тактичность, контр-адмирал Фишер».
Резкий голос полковника Шёнкопфа нарушил тишину:
– Можно задать вопрос?
Ян кивнул.
– Что нужно вам от этого сражения? Слава? Или повышение?
– Нет, не повышение, – Ян помедлил, тщательно взвешивая слова. – Стать «превосходительством» в неполные тридцать – уже достаточно. К тому же, если вернусь из этого похода живым, я намерен уйти в отставку.
Да, они удивлены, это видно по глазам. Но как объяснить?..
– Если нам удастся захватить крепость Изерлон, наша страна получит стратегическое преимущество. И тогда станет возможно заключить мир с Империей на удовлетворительных условиях. А если так, я смогу спокойно уволиться, потому что настанет мир. У меня есть воспитанник, пятнадцатилетний мальчик. Я не хочу, чтобы ему пришлось воевать. Вот и всё.
Командир Розенриттеров хмыкнул.
– Я слышал, что вы необычный человек. Возможно, контр-адмирал, я покажусь невежливым… но вы говорите искренне? Или вы величайший демагог со времён Рудольфа Великого? Кто вы?
Интересно, Шёнкопф сознательно назвал Рудольфа так, как принято в Империи? Почему Розенриттер так старается дать повод для подозрений?
– Впрочем, ответа я не жду. Сделаю всё, что смогу. Ради установления долгого мира.
Голос – как скрежет стали о сталь, а жёсткий взгляд полковника мог заставить даже самого сомневающегося человека поверить в успех. Если бы ещё Ян умел наслаждаться победами.
Больше вопрос о доверии к Розенриттерам не поднимался, и Ян счёл это своим небольшим успехом. Хотя лучше бы он сейчас находился не на военном корабле на пути к вражеской крепости, доныне считавшейся неприступной, а дома в кресле. Сидел бы, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Размышлял бы об истории мира, о том, как сильно она зависит от желаний и стремлений отдельных людей. В соседней комнате привычно гудел бы пылесос, а Юлиан, как всегда, ворчал бы, что опекун разбрасывает вещи по всему дому. Сказать, что для прославленного Яна Вэньли идеальный мир – не особо опрятная квартира, широкий диван и свобода ничегонеделания, – не поверят ведь. Да и не нужно. Им всем достаточно просто выполнять свою работу. И Яну прежде всего. Долгожданный отдых надо заслужить.
Похоже, после совещания он всё-таки заснул, потому что, открыв глаза, Ян в кои-то веки почувствовал себя бодрым, а в следующую секунду уловил аромат свежезаваренного чая.
– Вот. Он с бренди.
Ян повернул голову и взял протянутую адъютантом чашку.
– Спасибо.
Лейтенанту Фреду Гринхиллу было двадцать два, и его восхищение командиром читалось в сияющих оленьих глазах, в открытой улыбке, в светлеющем при появлении Яна выражении лица. Но кроме этого, Фред был прекрасным специалистом с феноменальной памятью и незаурядными аналитическими способностями.
– Лейтенант, что вы думаете об операции?
– Она будет успешной.
– Почему вы так считаете?
Фред отставил поднос и заправил прядь волос за ухо.
– Неприступных крепостей не бывает, контр-адмирал. Если крепость считают таковой, то просто ещё не придумали способа её захватить. Неоднократные попытки наших войск взять Изерлон штурмом убедили имперцев в его неприступности, и они не ожидают от нас другой тактики. Следовательно, наше первое преимущество – фактор внезапности. А второе – незаурядность вашего мышления.
Ян поперхнулся. Знание истории – это незаурядность?
– Все предыдущие попытки захватить Изерлон были однообразными и заканчивались огромными потерями. Вражеские адмиралы привыкли к этому и наверняка ещё не сталкивались с командующим, которому небезразличны потери среди войска.
«Таких в наше время чудовищно мало», – подумал Ян, но не озвучил мысль. Парень был воодушевлён до дрожи в голосе. Не стоило его огорчать.
– А вы как думаете, контр-адмирал? Полковник Шёнкопф справится?
Ян улыбнулся.
– Справится, если он Розенриттер.
Десять дней спустя Тринадцатый флот вошёл в коридор Изерлона. Ян Вэньли поднялся на капитанский мостик и окинул взглядом экран. Крепость зловеще темнела впереди и отсюда действительно казалась неприступной. Но они справятся. Должны. Сейчас надо лишь выманить флот. А потом дело будет за Розенриттерами.
– Контр-адмирал, на Изерлоне только что обнаружили помехи.
Ян повернулся к связисту.
– Отлично, Стивенсон. Полковник Шёнкопф?
Лицо командира Розенриттеров по ту сторону экрана приняло сосредоточенное выражение.
– Я слышал.
– Зашифруйте сообщение и передайте им. «Патрульный корабль «Бремен», отправленный с планеты Один, подвергся нападению врага и в настоящий момент ведёт боевые действия».
– Сделаю, контр-адмирал.
Надо же, в мундире имперского офицера, с окровавленной повязкой на лбу, Шёнкопф и правда выглядел убедительно. Если всё пойдёт так, как началось, Фред может оказаться прав.
«Бремен» с Розенриттерами на борту отделился от основного флота и выдвинулся вперёд. А вскоре на экране вокруг Изерлона появился рой сверкающих точек.
– Они потеряли терпение и вышли, – прокомментировал Патричев.
– Хорошо. Теперь открыть огонь по «Бремену». Только не взорвите корабль.
Вторая передача с «Бремена», о преследовании альянсовскими войсками, должна была ускорить события. Как сообщил младший лейтенант Стивенсон, противники вывели из крепости весь флот – все пятнадцать тысяч кораблей. Слова «фатальная ошибка» так и вертелись на языке Яна, но нет, ещё слишком рано было праздновать победу.
– Смоделируйте сигнал с ближайшей планеты. Враги должны счесть, что наши основные силы там.
– Есть, сэр.
Пока изначальный замысел работал. Главное на этой стадии – увести имперцев от крепости. Они уже увидели, что вражеский флот вдвое меньше, чем Альянс обычно посылает на штурм. Ян надеялся, что у противников хватит безрассудства оставить такую мелочь орудиям.
Пока имперский флот недостаточно далеко отошёл от Изерлона, в крепости не решались использовать главную пушку, но выдвинули боевые башни. Массивные круглые орудия вынырнули из жидкого металла оболочки и зловеще нацелились на корабли Тринадцатого флота.
– Все назад! Назад! Пусть видят, что мы испугались.
В конце концов, не так уж сложно бояться подобной мощи.
Нелепый танец продолжался целый час: альянсовский флот приближался к крепости и быстро уходил от огня боевых башен и Торхаммера. А между тем «Бремен» вошёл в док Изерлона.
– Они внутри! Мы только что получили подтверждение, – сказал Фред, приблизившись к Яну.
– Отлично. Лейтенант, пожалуйста, принесите чаю. И побольше бренди.
Фред с укоризной изогнул бровь и в этот момент живо напомнил Юлиана. Хорошо хоть адъютант не начинает читать мораль.
Ян делал третий глоток, когда вражеский флот, отдалившийся от Изерлона, резко сменил курс.
– Они поняли, что это спутники, а не корабли, – Мурай напряжённо сцепил руки. – У нас два часа, прежде чем они вернутся.
– И полтора из них – чтобы наш флот вошёл в доки Изерлона.
– То есть, – брови Мурая сошлись на переносице, – если Розенриттеры не справятся за полчаса, мы будем атакованы с обеих сторон.
Эта мрачная угроза повисла в тишине, и Ян даже не хотел представлять масштабы потерь, если…
Он просто верил, что у полковника Вальтера фон Шёнкопфа всё получится.
Чрезмерно большой глоток обжёг горло, и Ян поморщился. В носу остался нехороший привкус бренди. Так странно: порой даже любимое способно вызвать неприятие. Ян поставил чашку перед собой, и взгляд упал на отражение в чае. Человеку, который смотрел на него, было на вид лет сорок: лицо напряжённо застыло, под глазами обозначились мешки, а возле губ, сжатых в тонкую линию, пролегли морщины. Даже несколько седых волос, похоже, серебрилось на висках. Или это просто блики? Но факт оставался фактом: человек в отражении был Яном Вэньли.
Тяжело вздохнув, он перевёл взгляд на экран. И вовремя, потому что связист Робстейн закричал:
– Вижу! Подняты буйки! Они отмечают путь к шлюзу!
От победных криков команды заложило уши. Фред с широкой улыбкой отсалютовал Яну.
– Поздравляю вас с победой!
Ян покачал головой.
– Рано ещё…
«Но хотя бы от самого себя не скрывай: ты рад, правда рад».
Тринадцатый флот медленно заходил в доки. Шум турбин, шелест спускаемых трапов, стук солдатских сапог по лощёному полу – Ян запомнил всё до мелочей.
Как и планировалось, Розенриттеры захватили Изерлон, представившись имперскими офицерами со срочным сообщением. Самым важным было проникнуть в командный центр, а остальное решила военная подготовка Розенриттеров. Никто из них не пострадал, и жертв среди имперцев было немного, около двадцати человек. Что ж, хорошо. Хотя бы сегодня Яна Вэньли будет проклинать не так много семей.
В центре управления было непривычно светло и ярко. Ян занял кресло командующего и распорядился увеличить главное изображение на экране. Но что… нет, это не могут быть имперские корабли.
– Контр-адмирал, вражеский флот начал наступление, – недоумённо произнёс Фред, видимо, разделявший тревогу Яна.
– Но ведь теперь уже поздно.
– Используем главное орудие, – жёстко предложил Мурай. – Они могут повредить корабли, которые не успели войти в доки.
– Я не хотел этого, но…
Пришлось стиснуть зубы. Он не мог отдать такой приказ.
«Торхаммер заряжен», «К выстрелу готов»… Фразы назойливо роились вокруг Яна, словно произнесённые чужими, незнакомыми людьми. Но они были его командой, и Ян не мог их подвести. Поэтому он просто отключил все мысли и сожаления, поднял руку и скомандовал:
– Огонь!
А потом был чистейший свет, самый яркий, который Ян Вэньли когда-либо видел. Даже четыре года назад выстрел из Торхаммера уступал в мощности этому. Может, так кажется из крепости, но… Нет, дело не только в этом. Сейчас приказ отдал он сам, прекрасно понимая, ради чего всё это. Но о том, что они увидят, когда свет рассеется, никому не захочется складывать песни и легенды.
Он смотрел не отрываясь, а плечи сдавливала чудовищная тяжесть, словно на них один за другим опускали мешки с песком.
«Мы не будем творить такое же зло, как имперцы. Мы действуем не так, правда?..»
Больше сегодня не должно быть жертв. Самым правильным будет предложить врагам сдаться. Или пусть уходят восвояси.
– Получен ответ от имперского флота. «Вам не понять сердце солдата. Отдать свою жизнь в бою – таков наш долг. Поэтому ради славы его величества императора наш флот будет сражаться и погибнет с честью».
Разве что-то на этой войне может быть правильным?
– «Сердце солдата»?! Из-за таких мерзавцев, как он, война и не прекращается! – неужели этот имперец НЕ ВИДИТ?! – Можно определить флагман?
– Да, сэр.
– Огонь по нему. И это будет последний выстрел.
Ещё одна вспышка света затопила всё. В глазах зарябило, и Ян Вэньли зажмурился.
После гибели флагмана имперский флот рассеялся. Никто больше не захотел умирать. А Яну уже не хотелось ничего. Распорядившись отправить сообщение о победе на Хайнессен, он вышел из командного центра, силясь вдохнуть побольше воздуха. После нестерпимого света и последовавшей за ним смерти десятков тысяч людей самое время Яну Вэньли исчезнуть. Уйти в отставку и переехать с Юлианом на другую планету подальше от войны. Контр-адмирал Ян свою задачу выполнил. С дальнейшим пусть разбираются другие.
Тринадцатый флот, возглавляемый «Гиперионом», выдвинулся по направлению к Изерлону, а это означало, что близится очередное кровопролитие. И всё, что мог сделать Ян Вэньли, – постараться свести потери к минимуму.
Четыре года назад, впервые увидев действие главного оружия Изерлона Торхаммера, Ян понял, что взять крепость снаружи невозможно. Поэтому единственным приемлемым путём было внедрение. Как в той истории с Троянским конём, известной с давних, очень давних времён террианского прошлого.
Ян развернулся в кресле лицом к команде и, обведя всех взглядом, принялся излагать план. Он говорил медленно, неохотно приближаясь к самой спорной части, и готовился к ожидаемым возражениям. Они последовали сразу.
– Контр-адмирал Ян, внедрение в командный центр будет возложено на Розенриттеров? – спросил командор Патричев, не скрывая удивления.
Тут же поднялся суровый и подозрительный командор Мурай.
– Вы разве не слышали, какие слухи о них ходят?
Вот и настало время решить розенриттерский вопрос, как Ян называл про себя тьму предубеждений против этого отряда. Он доверял командиру Розенриттеров Вальтеру фон Шёнкопфу с той самой минуты, когда тот вступился за невинную девушку в кафе. Шёнкопф прекрасно знал, что людей, которым он перешёл дорогу, прикрывает самый влиятельный политик. Однако выплеснул кофе в лицо их главарю, как обычному зарвавшемуся мальчишке. Кто-то мог счесть Шёнкопфа безумцем. Ян же увидел в нём рыцаря.
– Я навёл справки. У полка было двенадцать командиров. Из них четверо погибли в бою. Двое стали флаг-офицерами и позднее ушли в отставку. А оставшиеся шестеро предали нас и переметнулись назад к Империи. Говорят, что и тринадцатый командир может оказаться предателем.
Глава Розенриттеров, сидевший вполоборота и старательно делавший вид, что его здесь нет, приоткрыл правый глаз и вызывающе посмотрел на Яна.
– Контр-адмирал, если я окажусь седьмым перебежчиком, как вы поступите?
– Тогда я влип, – истина была очевидна, и не имело смысла её скрывать.
– Значит, вы готовы мне довериться?
Похоже, этот человек привык к предубеждениям на его счёт, но Ян Вэньли не собирался оправдывать его ожидания.
– Да.
Полковник Шёнкопф до сих пор вёл себя так, будто попал на плохое шоу, где ему не доверяют, но по какой-то странной причине отводят главную роль. Он держался нарочито небрежно, карие глаза из-под густых бровей смотрели насмешливо. И этого человека предстояло убедить, что с ним готовы сотрудничать.
– Я хочу знать, почему вы так в меня верите, – наконец произнёс полковник.
«Потому что вы благородны, но и хитрости вам не занимать. Потому что вы сможете убедительно сыграть роль. Потому что поведёте себя решительно и не побежите».
– Я видел ту вашу ссору с офицерами Трунихта. Вы бы ни за что не стали иметь с ними дело и даже уподобляться им.
– И только?! – это уже был не Шёнкопф – это удивлённый ропот прошёл по собравшимся.
– Чушь! – отрезал Мурай. – Это важное задание, контр-адмирал!
«Мурай, пожалуйста, только не начинайте снова».
– Контр-адмирал доверил подготовку флота мне, – вступил Фишер. – Теперь моя очередь довериться Яну Вэньли.
Ян еле слышно вздохнул.
– Спасибо.
«Не только за доверие, но и за тактичность, контр-адмирал Фишер».
Резкий голос полковника Шёнкопфа нарушил тишину:
– Можно задать вопрос?
Ян кивнул.
– Что нужно вам от этого сражения? Слава? Или повышение?
– Нет, не повышение, – Ян помедлил, тщательно взвешивая слова. – Стать «превосходительством» в неполные тридцать – уже достаточно. К тому же, если вернусь из этого похода живым, я намерен уйти в отставку.
Да, они удивлены, это видно по глазам. Но как объяснить?..
– Если нам удастся захватить крепость Изерлон, наша страна получит стратегическое преимущество. И тогда станет возможно заключить мир с Империей на удовлетворительных условиях. А если так, я смогу спокойно уволиться, потому что настанет мир. У меня есть воспитанник, пятнадцатилетний мальчик. Я не хочу, чтобы ему пришлось воевать. Вот и всё.
Командир Розенриттеров хмыкнул.
– Я слышал, что вы необычный человек. Возможно, контр-адмирал, я покажусь невежливым… но вы говорите искренне? Или вы величайший демагог со времён Рудольфа Великого? Кто вы?
Интересно, Шёнкопф сознательно назвал Рудольфа так, как принято в Империи? Почему Розенриттер так старается дать повод для подозрений?
– Впрочем, ответа я не жду. Сделаю всё, что смогу. Ради установления долгого мира.
Голос – как скрежет стали о сталь, а жёсткий взгляд полковника мог заставить даже самого сомневающегося человека поверить в успех. Если бы ещё Ян умел наслаждаться победами.
Больше вопрос о доверии к Розенриттерам не поднимался, и Ян счёл это своим небольшим успехом. Хотя лучше бы он сейчас находился не на военном корабле на пути к вражеской крепости, доныне считавшейся неприступной, а дома в кресле. Сидел бы, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Размышлял бы об истории мира, о том, как сильно она зависит от желаний и стремлений отдельных людей. В соседней комнате привычно гудел бы пылесос, а Юлиан, как всегда, ворчал бы, что опекун разбрасывает вещи по всему дому. Сказать, что для прославленного Яна Вэньли идеальный мир – не особо опрятная квартира, широкий диван и свобода ничегонеделания, – не поверят ведь. Да и не нужно. Им всем достаточно просто выполнять свою работу. И Яну прежде всего. Долгожданный отдых надо заслужить.
Похоже, после совещания он всё-таки заснул, потому что, открыв глаза, Ян в кои-то веки почувствовал себя бодрым, а в следующую секунду уловил аромат свежезаваренного чая.
– Вот. Он с бренди.
Ян повернул голову и взял протянутую адъютантом чашку.
– Спасибо.
Лейтенанту Фреду Гринхиллу было двадцать два, и его восхищение командиром читалось в сияющих оленьих глазах, в открытой улыбке, в светлеющем при появлении Яна выражении лица. Но кроме этого, Фред был прекрасным специалистом с феноменальной памятью и незаурядными аналитическими способностями.
– Лейтенант, что вы думаете об операции?
– Она будет успешной.
– Почему вы так считаете?
Фред отставил поднос и заправил прядь волос за ухо.
– Неприступных крепостей не бывает, контр-адмирал. Если крепость считают таковой, то просто ещё не придумали способа её захватить. Неоднократные попытки наших войск взять Изерлон штурмом убедили имперцев в его неприступности, и они не ожидают от нас другой тактики. Следовательно, наше первое преимущество – фактор внезапности. А второе – незаурядность вашего мышления.
Ян поперхнулся. Знание истории – это незаурядность?
– Все предыдущие попытки захватить Изерлон были однообразными и заканчивались огромными потерями. Вражеские адмиралы привыкли к этому и наверняка ещё не сталкивались с командующим, которому небезразличны потери среди войска.
«Таких в наше время чудовищно мало», – подумал Ян, но не озвучил мысль. Парень был воодушевлён до дрожи в голосе. Не стоило его огорчать.
– А вы как думаете, контр-адмирал? Полковник Шёнкопф справится?
Ян улыбнулся.
– Справится, если он Розенриттер.
Десять дней спустя Тринадцатый флот вошёл в коридор Изерлона. Ян Вэньли поднялся на капитанский мостик и окинул взглядом экран. Крепость зловеще темнела впереди и отсюда действительно казалась неприступной. Но они справятся. Должны. Сейчас надо лишь выманить флот. А потом дело будет за Розенриттерами.
– Контр-адмирал, на Изерлоне только что обнаружили помехи.
Ян повернулся к связисту.
– Отлично, Стивенсон. Полковник Шёнкопф?
Лицо командира Розенриттеров по ту сторону экрана приняло сосредоточенное выражение.
– Я слышал.
– Зашифруйте сообщение и передайте им. «Патрульный корабль «Бремен», отправленный с планеты Один, подвергся нападению врага и в настоящий момент ведёт боевые действия».
– Сделаю, контр-адмирал.
Надо же, в мундире имперского офицера, с окровавленной повязкой на лбу, Шёнкопф и правда выглядел убедительно. Если всё пойдёт так, как началось, Фред может оказаться прав.
«Бремен» с Розенриттерами на борту отделился от основного флота и выдвинулся вперёд. А вскоре на экране вокруг Изерлона появился рой сверкающих точек.
– Они потеряли терпение и вышли, – прокомментировал Патричев.
– Хорошо. Теперь открыть огонь по «Бремену». Только не взорвите корабль.
Вторая передача с «Бремена», о преследовании альянсовскими войсками, должна была ускорить события. Как сообщил младший лейтенант Стивенсон, противники вывели из крепости весь флот – все пятнадцать тысяч кораблей. Слова «фатальная ошибка» так и вертелись на языке Яна, но нет, ещё слишком рано было праздновать победу.
– Смоделируйте сигнал с ближайшей планеты. Враги должны счесть, что наши основные силы там.
– Есть, сэр.
Пока изначальный замысел работал. Главное на этой стадии – увести имперцев от крепости. Они уже увидели, что вражеский флот вдвое меньше, чем Альянс обычно посылает на штурм. Ян надеялся, что у противников хватит безрассудства оставить такую мелочь орудиям.
Пока имперский флот недостаточно далеко отошёл от Изерлона, в крепости не решались использовать главную пушку, но выдвинули боевые башни. Массивные круглые орудия вынырнули из жидкого металла оболочки и зловеще нацелились на корабли Тринадцатого флота.
– Все назад! Назад! Пусть видят, что мы испугались.
В конце концов, не так уж сложно бояться подобной мощи.
Нелепый танец продолжался целый час: альянсовский флот приближался к крепости и быстро уходил от огня боевых башен и Торхаммера. А между тем «Бремен» вошёл в док Изерлона.
– Они внутри! Мы только что получили подтверждение, – сказал Фред, приблизившись к Яну.
– Отлично. Лейтенант, пожалуйста, принесите чаю. И побольше бренди.
Фред с укоризной изогнул бровь и в этот момент живо напомнил Юлиана. Хорошо хоть адъютант не начинает читать мораль.
Ян делал третий глоток, когда вражеский флот, отдалившийся от Изерлона, резко сменил курс.
– Они поняли, что это спутники, а не корабли, – Мурай напряжённо сцепил руки. – У нас два часа, прежде чем они вернутся.
– И полтора из них – чтобы наш флот вошёл в доки Изерлона.
– То есть, – брови Мурая сошлись на переносице, – если Розенриттеры не справятся за полчаса, мы будем атакованы с обеих сторон.
Эта мрачная угроза повисла в тишине, и Ян даже не хотел представлять масштабы потерь, если…
Он просто верил, что у полковника Вальтера фон Шёнкопфа всё получится.
Чрезмерно большой глоток обжёг горло, и Ян поморщился. В носу остался нехороший привкус бренди. Так странно: порой даже любимое способно вызвать неприятие. Ян поставил чашку перед собой, и взгляд упал на отражение в чае. Человеку, который смотрел на него, было на вид лет сорок: лицо напряжённо застыло, под глазами обозначились мешки, а возле губ, сжатых в тонкую линию, пролегли морщины. Даже несколько седых волос, похоже, серебрилось на висках. Или это просто блики? Но факт оставался фактом: человек в отражении был Яном Вэньли.
Тяжело вздохнув, он перевёл взгляд на экран. И вовремя, потому что связист Робстейн закричал:
– Вижу! Подняты буйки! Они отмечают путь к шлюзу!
От победных криков команды заложило уши. Фред с широкой улыбкой отсалютовал Яну.
– Поздравляю вас с победой!
Ян покачал головой.
– Рано ещё…
«Но хотя бы от самого себя не скрывай: ты рад, правда рад».
Тринадцатый флот медленно заходил в доки. Шум турбин, шелест спускаемых трапов, стук солдатских сапог по лощёному полу – Ян запомнил всё до мелочей.
Как и планировалось, Розенриттеры захватили Изерлон, представившись имперскими офицерами со срочным сообщением. Самым важным было проникнуть в командный центр, а остальное решила военная подготовка Розенриттеров. Никто из них не пострадал, и жертв среди имперцев было немного, около двадцати человек. Что ж, хорошо. Хотя бы сегодня Яна Вэньли будет проклинать не так много семей.
В центре управления было непривычно светло и ярко. Ян занял кресло командующего и распорядился увеличить главное изображение на экране. Но что… нет, это не могут быть имперские корабли.
– Контр-адмирал, вражеский флот начал наступление, – недоумённо произнёс Фред, видимо, разделявший тревогу Яна.
– Но ведь теперь уже поздно.
– Используем главное орудие, – жёстко предложил Мурай. – Они могут повредить корабли, которые не успели войти в доки.
– Я не хотел этого, но…
Пришлось стиснуть зубы. Он не мог отдать такой приказ.
«Торхаммер заряжен», «К выстрелу готов»… Фразы назойливо роились вокруг Яна, словно произнесённые чужими, незнакомыми людьми. Но они были его командой, и Ян не мог их подвести. Поэтому он просто отключил все мысли и сожаления, поднял руку и скомандовал:
– Огонь!
А потом был чистейший свет, самый яркий, который Ян Вэньли когда-либо видел. Даже четыре года назад выстрел из Торхаммера уступал в мощности этому. Может, так кажется из крепости, но… Нет, дело не только в этом. Сейчас приказ отдал он сам, прекрасно понимая, ради чего всё это. Но о том, что они увидят, когда свет рассеется, никому не захочется складывать песни и легенды.
Он смотрел не отрываясь, а плечи сдавливала чудовищная тяжесть, словно на них один за другим опускали мешки с песком.
«Мы не будем творить такое же зло, как имперцы. Мы действуем не так, правда?..»
Больше сегодня не должно быть жертв. Самым правильным будет предложить врагам сдаться. Или пусть уходят восвояси.
– Получен ответ от имперского флота. «Вам не понять сердце солдата. Отдать свою жизнь в бою – таков наш долг. Поэтому ради славы его величества императора наш флот будет сражаться и погибнет с честью».
Разве что-то на этой войне может быть правильным?
– «Сердце солдата»?! Из-за таких мерзавцев, как он, война и не прекращается! – неужели этот имперец НЕ ВИДИТ?! – Можно определить флагман?
– Да, сэр.
– Огонь по нему. И это будет последний выстрел.
Ещё одна вспышка света затопила всё. В глазах зарябило, и Ян Вэньли зажмурился.
После гибели флагмана имперский флот рассеялся. Никто больше не захотел умирать. А Яну уже не хотелось ничего. Распорядившись отправить сообщение о победе на Хайнессен, он вышел из командного центра, силясь вдохнуть побольше воздуха. После нестерпимого света и последовавшей за ним смерти десятков тысяч людей самое время Яну Вэньли исчезнуть. Уйти в отставку и переехать с Юлианом на другую планету подальше от войны. Контр-адмирал Ян свою задачу выполнил. С дальнейшим пусть разбираются другие.
@музыка: Д. Тухманов - "Песня студента".
@настроение: получше, чем было.