Time to be heroes!
КАССИОПЕЯКАССИОПЕЯ
Секатор в руке короля щёлкнул, и очередной высохший стебель лёг в плетёную корзину.
– Дальше? – спросил Константин, не отрывая взгляда от следующей отцветшей лилии.
Касси по привычке слегка подалась вперёд, несмотря на то что шпионов в зимнем саду быть не могло.
– Эжени докладывает, что на Феззане к слухам о наступлении Лоэнграмма относятся скептически и воспринимают их скорее в духе «Опять?» Ни беженцев, ни волнений – жизнь идёт своим чередом.
Она не удержалась от усмешки. Жадные до денег феззанцы, проворнее ста чертей, когда речь шла о торговле, оказались теми ещё ретроградами.
– У стабильности есть один существенный недостаток: к ней быстро привыкаешь, – озвучил король мысли Кассиопеи.
Снова хруст – и корзина пополнилась ещё одним стеблем.
– Считаешь, с де Вобан проблем не возникнет?
– Абсолютно. По документам она дочь антиквара, прибыла на Феззан вступить в права наследования. Достаточно, чтобы быть вхожей в круг торговцев и в то же время не привлекать внимания властей. Её неразговорчивость нам тоже на руку. Для образа деловой дамы, которая не любит пустословить и интересуется только бизнесом, ей даже играть не придётся.
– Отлично. Думаю, де Вобан была удачным выбором.
Касси склонила голову.
– Спасибо, ваше величество.
Впервые после битвы за Теорос король похвалил её. Это отличалось от обыкновенной вежливости, с которой он благодарил за горячий бульон, поданное лекарство или свежие цветы в вазе. Нет, сейчас приёмный отец отдавал должное аналитическим способностям Кассиопеи и её умению выбирать людей. Значит ли это, что она прощена?
Константин протянул руку, и Касси подала ему трость – истинно королевскую, из слоновой кости, с рубиновым набалдашником… и стилетом в сердцевине. Но в качестве оружия она никогда не использовалась – по крайней мере, насколько знала Кассиопея.
Выпрямившись, король бросил секатор в корзину и подозвал слугу, чтобы унёс её. Потом кивнул Касси, и она последовала за ним вдоль рядов цветочных клумб.
– Наш имперский союзник тоже умеет выбирать людей, – заговорил правитель, глядя куда-то вдаль. – Не сомневаюсь, новую операцию он поручит лучшим из лучших. В ней примет участие весь цвет имперской армии.
– А мы?
– Не в этот раз. Операция «Рагнарёк» – дело только имперцев. У них настоящий ажиотаж, молодёжь бросает учёбу и работу, чтобы записаться в армию. Лозунги на улицах, воодушевляющие речи в пивных, накаляющие обстановку статьи в прессе… Ну, тебе ли не знать.
Касси кивнула, вспоминая настроения на Веррозионе перед летним походом.
– К счастью, вместе с бывшими теоросскими кораблями техники у них хватает. Однако знаешь, что любопытно? Имперцы борются против старой аристократии, но Лоэнграмм посадил на трон наследницу одной из побочных ветвей Гольденбаумов.
– У них теперь императрица? – Кассиопея подняла брови.
Константин хмыкнул, провёл пальцами по листьям плюща, обвивающего ближайшую колонну. Перстни сверкнули на свету.
– Империя – это тебе не Веррозион. Генеалогические связи там весьма запутанны, к тому же большинство наследников мужского пола старше пятнадцати были казнены после гражданской войны.
Мимолётная суровость омрачила лицо Константина, и Касси поняла: оказавшись в ситуации Лоэнграмма, он поступил бы так же.
Несмотря на тепло в галерее и шаль на плечах, она поёжилась.
– Так что теперь номинально правит шестнадцатилетняя Иоланта. Фактически, конечно, Лоэнграмм. Кто-то подал ему идею жениться на императрице, но он и слушать не стал. Уверен, он не хочет иметь со старой аристократией ничего общего. Самоубийство канцлера фон Лихтенладе тоже оказалось кстати.
– А это точно было самоубийство?
– Да. Впрочем, после обвинения в заговоре аристократу, помешанному на родовой чести, ничего другого не оставалось, – внезапно Константин улыбнулся. – Хорошо, что моей власти никто не угрожает.
Да, династии де Ристан повезло: у короля не было родных братьев и сестёр, а двоюродные, троюродные и прочие жили себе во дворцах, заполняя дни балами, охотой и бесконечными визитами друг к другу. Военные короля обожали, простой народ не бедствовал – откуда бы взяться мятежам?
Остановившись у клумбы в форме облака, король чуть надавил на заграждение, проверяя прочность, и поправил замысловатую железную инкрустацию.
– Конечно, Лоэнграмму непросто. Но чем больше я общаюсь с ним, тем яснее понимаю, что в его силах объединить Галактику. На Одине у него Зигфрид Кирхайс, а на Хайнессене будет Ян Вэньли.
– Что?..
– После победы наш союзник намерен предложить Яну пост губернатора Хайнессена.
Касси решительно замотала головой.
– Он откажется.
Теперь пришла очередь Константина удивляться, и на его заинтересованно-недоумённый взгляд Кассиопея ответила:
– Поверьте, ваше величество. Вот вы не сомневаетесь, что Лоэнграмм не будет иметь дела со старой аристократией. Так и я убеждена, что месье Яну губернаторство даром не нужно. Вы слышали запись его речи с церемонии создания Тринадцатого флота? А с юбилея Офицерской академии? Он же едва не сбежал и исчез при первом удобном случае.
Касси невольно прыснула, но тут же посерьёзнела.
– Он даже уволился, не захотев участвовать в политических играх. По странной иронии, это совпало с возобновлением военных действий. В правительстве Альянса наверняка кусают локти от досады, но они сами его довели.
Король одарил её ещё одним долгим, испытующим взглядом, однако подошёл камердинер, и правитель заговорил с ним о дворцовых делах. Касси откланялась и поспешила к себе.
По дороге ей встретились несколько знакомых придворных дам. Вовремя вспомнив, что она в гражданском, Кассиопея присела в реверансе. Потом она долго шла по широкой аллее. Под ногами хрустела галька, тут и там журчали фонтаны, в воздухе смешивались ароматы цветов. Свернув на аллею поуже, Касси заметила в глубине парка целующуюся в тени каштанов пару.
Кассиопея улыбнулась стае голубей, слетевшихся к скамейке на рассыпанные кем-то хлебные крошки. Небо, уже по-осеннему низкое, заполонили тучи, но и сквозь них пробивались закатные лучи.
Она вдохнула полной грудью и плотнее закуталась в шаль.
Странная болезнь короля отступила всего десять дней назад, и врачи до сих пор опасались возвращения симптомов. На Теоросе только начинали привыкать к смене власти, и хорошо, что она не перевернула привычный мир жителей. А на западе готовились к военной операции, которой наверняка не будет равных. И сколько ещё перемен предстоит, со скольким придётся справиться…
«Однако, – Касси подняла голову к небу, – после Амритсара и Теороса… что я не смогу преодолеть?»
На площадке с фонтаном «Дракон», в центре которой сходились двенадцать аллей, сидел Адам Лерин – сирота, привезённый сердобольной женой Главнокомандующего из долгого и далёкого путешествия. На Феззане она спасла мальчика, обвинённого в уличной краже. Другая женщина в лучшем случае помогла бы ему с пристройством. Но бездетная мадам де Клорион забрала ребёнка к себе. Отмыла, приодела, привезла домой и подала прошение об усыновлении. Главнокомандующий, поначалу воспринявший выходку жены как вздорную причуду, вскоре смирился. Некоторые придворные ещё скептически качали головами, но Касси, познакомившись с Адамом, перестала удивляться поступку мадам де Клорион.
– Мадемуазель Клер! – он поднялся со скамейки и отвесил церемонный поклон.
– Юный месье. Как проводите этот прохладный осенний день?
– Прекрасно. Я кормил голубей. Очень уж они тощие, жалко их. А сейчас читаю стихи, – он помахал перед собой небольшим томиком.
Касси подошла ближе, рассматривая обложку.
– Обальдиа*, надо же.
В детстве она сама зачитывалась стихами этого поэта-долгожителя из далёкого XX века.
– Одно я уже почти выучил, – мальчик убрал за ухо прядь светлых волос и вскинул голову.
– Правда? Прочитаете?
Адам вышел на середину площадки, и, когда он остановился, крылья золотого дракона оказались прямо за его плечами. Поначалу смущённо и несколько неловко, мальчик с каждой новой строкой читал всё звонче и выразительнее. Он споткнулся всего однажды, на словах «Ох и долог к ночи путь», но сразу поправил себя и продолжил:
– «Так ясно вдруг увидел, как, расправив паруса, шёл корабль сквозь небеса.»** А дальше я пока не доучил.
Его улыбка сияла непосредственностью, щёки порозовели, и Касси хохотнула в ответ.
– Ну, уже неплохо, Адам.
– Моя госпожа… то есть, матушка говорит, что я должен прилежно учиться.
– Мадам де Клорион права. Учитесь – и будете умнее всех.
«А книга-то дорогая, с лощёной бумагой и золотым тиснением, – подумала Касси, удаляясь. – В прежней жизни он мог только глазеть на такие сквозь витрины».
Дома она попросила служанку вынести на террасу чай с мускатом. Бет, давно выучившая привычки госпожи, принесла целый кувшин.
Кассиопея почти до краёв наполнила чашку и медленно поднесла к губам. После Амритсара на волне интереса она по примеру адмирала Яна попробовала чай с бренди. И вынесла однозначный вердикт: гадость редкостная. И не чай, и не бренди, а какая-то помесь горячего с кислым. Честно осушив чашку, с тех пор она не решалась на подобные эксперименты.
Чай согревал, а в голове всё крутились финальные строки стихотворения.
– «На призыв огней рассветных в брызгах радуг семицветных», – вполголоса прочитала Касси по памяти.
Поздним вечером позвонила Элизевин и сказала, что герцог Алонсо дель Сальвадоро предложил ей выйти за него замуж.
– Это укрепит связь Теороса и Веррозиона и положит начало новой династии, – говорила подруга так, словно читала заученный текст. Вот только до искренности Адама ей было как до Феззана.
– Лиз, ты чего? – без обиняков спросила Касси. – Пробыла на Теоросе три месяца, а уже сама не своя.
Принцесса провела рукой по лицу. На нём читалась усталость, которую не мог скрыть даже теоросский загар.
– Слушай, я не позвонила бы, если бы мне было с кем это обсудить. Герцог знает наши порядки и понимает, что сначала я должна поговорить с отцом. А я… я уверена, что Алонсо мне нравится. Клод молчит – правда, весьма красноречиво. Ситуация убеждает меня в правильности этого выбора, но…
– … но тебе нужен тот, кто убедит тебя отказаться.
Под взглядом Касси Элизевин напряглась и, сглотнув, спросила:
– А что думаешь ты?
* Рене де Обальдиа – французский писатель, драматург, также известный как детский поэт.
** Строки из стихотворения «Секретик».
Секатор в руке короля щёлкнул, и очередной высохший стебель лёг в плетёную корзину.
– Дальше? – спросил Константин, не отрывая взгляда от следующей отцветшей лилии.
Касси по привычке слегка подалась вперёд, несмотря на то что шпионов в зимнем саду быть не могло.
– Эжени докладывает, что на Феззане к слухам о наступлении Лоэнграмма относятся скептически и воспринимают их скорее в духе «Опять?» Ни беженцев, ни волнений – жизнь идёт своим чередом.
Она не удержалась от усмешки. Жадные до денег феззанцы, проворнее ста чертей, когда речь шла о торговле, оказались теми ещё ретроградами.
– У стабильности есть один существенный недостаток: к ней быстро привыкаешь, – озвучил король мысли Кассиопеи.
Снова хруст – и корзина пополнилась ещё одним стеблем.
– Считаешь, с де Вобан проблем не возникнет?
– Абсолютно. По документам она дочь антиквара, прибыла на Феззан вступить в права наследования. Достаточно, чтобы быть вхожей в круг торговцев и в то же время не привлекать внимания властей. Её неразговорчивость нам тоже на руку. Для образа деловой дамы, которая не любит пустословить и интересуется только бизнесом, ей даже играть не придётся.
– Отлично. Думаю, де Вобан была удачным выбором.
Касси склонила голову.
– Спасибо, ваше величество.
Впервые после битвы за Теорос король похвалил её. Это отличалось от обыкновенной вежливости, с которой он благодарил за горячий бульон, поданное лекарство или свежие цветы в вазе. Нет, сейчас приёмный отец отдавал должное аналитическим способностям Кассиопеи и её умению выбирать людей. Значит ли это, что она прощена?
Константин протянул руку, и Касси подала ему трость – истинно королевскую, из слоновой кости, с рубиновым набалдашником… и стилетом в сердцевине. Но в качестве оружия она никогда не использовалась – по крайней мере, насколько знала Кассиопея.
Выпрямившись, король бросил секатор в корзину и подозвал слугу, чтобы унёс её. Потом кивнул Касси, и она последовала за ним вдоль рядов цветочных клумб.
– Наш имперский союзник тоже умеет выбирать людей, – заговорил правитель, глядя куда-то вдаль. – Не сомневаюсь, новую операцию он поручит лучшим из лучших. В ней примет участие весь цвет имперской армии.
– А мы?
– Не в этот раз. Операция «Рагнарёк» – дело только имперцев. У них настоящий ажиотаж, молодёжь бросает учёбу и работу, чтобы записаться в армию. Лозунги на улицах, воодушевляющие речи в пивных, накаляющие обстановку статьи в прессе… Ну, тебе ли не знать.
Касси кивнула, вспоминая настроения на Веррозионе перед летним походом.
– К счастью, вместе с бывшими теоросскими кораблями техники у них хватает. Однако знаешь, что любопытно? Имперцы борются против старой аристократии, но Лоэнграмм посадил на трон наследницу одной из побочных ветвей Гольденбаумов.
– У них теперь императрица? – Кассиопея подняла брови.
Константин хмыкнул, провёл пальцами по листьям плюща, обвивающего ближайшую колонну. Перстни сверкнули на свету.
– Империя – это тебе не Веррозион. Генеалогические связи там весьма запутанны, к тому же большинство наследников мужского пола старше пятнадцати были казнены после гражданской войны.
Мимолётная суровость омрачила лицо Константина, и Касси поняла: оказавшись в ситуации Лоэнграмма, он поступил бы так же.
Несмотря на тепло в галерее и шаль на плечах, она поёжилась.
– Так что теперь номинально правит шестнадцатилетняя Иоланта. Фактически, конечно, Лоэнграмм. Кто-то подал ему идею жениться на императрице, но он и слушать не стал. Уверен, он не хочет иметь со старой аристократией ничего общего. Самоубийство канцлера фон Лихтенладе тоже оказалось кстати.
– А это точно было самоубийство?
– Да. Впрочем, после обвинения в заговоре аристократу, помешанному на родовой чести, ничего другого не оставалось, – внезапно Константин улыбнулся. – Хорошо, что моей власти никто не угрожает.
Да, династии де Ристан повезло: у короля не было родных братьев и сестёр, а двоюродные, троюродные и прочие жили себе во дворцах, заполняя дни балами, охотой и бесконечными визитами друг к другу. Военные короля обожали, простой народ не бедствовал – откуда бы взяться мятежам?
Остановившись у клумбы в форме облака, король чуть надавил на заграждение, проверяя прочность, и поправил замысловатую железную инкрустацию.
– Конечно, Лоэнграмму непросто. Но чем больше я общаюсь с ним, тем яснее понимаю, что в его силах объединить Галактику. На Одине у него Зигфрид Кирхайс, а на Хайнессене будет Ян Вэньли.
– Что?..
– После победы наш союзник намерен предложить Яну пост губернатора Хайнессена.
Касси решительно замотала головой.
– Он откажется.
Теперь пришла очередь Константина удивляться, и на его заинтересованно-недоумённый взгляд Кассиопея ответила:
– Поверьте, ваше величество. Вот вы не сомневаетесь, что Лоэнграмм не будет иметь дела со старой аристократией. Так и я убеждена, что месье Яну губернаторство даром не нужно. Вы слышали запись его речи с церемонии создания Тринадцатого флота? А с юбилея Офицерской академии? Он же едва не сбежал и исчез при первом удобном случае.
Касси невольно прыснула, но тут же посерьёзнела.
– Он даже уволился, не захотев участвовать в политических играх. По странной иронии, это совпало с возобновлением военных действий. В правительстве Альянса наверняка кусают локти от досады, но они сами его довели.
Король одарил её ещё одним долгим, испытующим взглядом, однако подошёл камердинер, и правитель заговорил с ним о дворцовых делах. Касси откланялась и поспешила к себе.
По дороге ей встретились несколько знакомых придворных дам. Вовремя вспомнив, что она в гражданском, Кассиопея присела в реверансе. Потом она долго шла по широкой аллее. Под ногами хрустела галька, тут и там журчали фонтаны, в воздухе смешивались ароматы цветов. Свернув на аллею поуже, Касси заметила в глубине парка целующуюся в тени каштанов пару.
Кассиопея улыбнулась стае голубей, слетевшихся к скамейке на рассыпанные кем-то хлебные крошки. Небо, уже по-осеннему низкое, заполонили тучи, но и сквозь них пробивались закатные лучи.
Она вдохнула полной грудью и плотнее закуталась в шаль.
Странная болезнь короля отступила всего десять дней назад, и врачи до сих пор опасались возвращения симптомов. На Теоросе только начинали привыкать к смене власти, и хорошо, что она не перевернула привычный мир жителей. А на западе готовились к военной операции, которой наверняка не будет равных. И сколько ещё перемен предстоит, со скольким придётся справиться…
«Однако, – Касси подняла голову к небу, – после Амритсара и Теороса… что я не смогу преодолеть?»
На площадке с фонтаном «Дракон», в центре которой сходились двенадцать аллей, сидел Адам Лерин – сирота, привезённый сердобольной женой Главнокомандующего из долгого и далёкого путешествия. На Феззане она спасла мальчика, обвинённого в уличной краже. Другая женщина в лучшем случае помогла бы ему с пристройством. Но бездетная мадам де Клорион забрала ребёнка к себе. Отмыла, приодела, привезла домой и подала прошение об усыновлении. Главнокомандующий, поначалу воспринявший выходку жены как вздорную причуду, вскоре смирился. Некоторые придворные ещё скептически качали головами, но Касси, познакомившись с Адамом, перестала удивляться поступку мадам де Клорион.
– Мадемуазель Клер! – он поднялся со скамейки и отвесил церемонный поклон.
– Юный месье. Как проводите этот прохладный осенний день?
– Прекрасно. Я кормил голубей. Очень уж они тощие, жалко их. А сейчас читаю стихи, – он помахал перед собой небольшим томиком.
Касси подошла ближе, рассматривая обложку.
– Обальдиа*, надо же.
В детстве она сама зачитывалась стихами этого поэта-долгожителя из далёкого XX века.
– Одно я уже почти выучил, – мальчик убрал за ухо прядь светлых волос и вскинул голову.
– Правда? Прочитаете?
Адам вышел на середину площадки, и, когда он остановился, крылья золотого дракона оказались прямо за его плечами. Поначалу смущённо и несколько неловко, мальчик с каждой новой строкой читал всё звонче и выразительнее. Он споткнулся всего однажды, на словах «Ох и долог к ночи путь», но сразу поправил себя и продолжил:
– «Так ясно вдруг увидел, как, расправив паруса, шёл корабль сквозь небеса.»** А дальше я пока не доучил.
Его улыбка сияла непосредственностью, щёки порозовели, и Касси хохотнула в ответ.
– Ну, уже неплохо, Адам.
– Моя госпожа… то есть, матушка говорит, что я должен прилежно учиться.
– Мадам де Клорион права. Учитесь – и будете умнее всех.
«А книга-то дорогая, с лощёной бумагой и золотым тиснением, – подумала Касси, удаляясь. – В прежней жизни он мог только глазеть на такие сквозь витрины».
Дома она попросила служанку вынести на террасу чай с мускатом. Бет, давно выучившая привычки госпожи, принесла целый кувшин.
Кассиопея почти до краёв наполнила чашку и медленно поднесла к губам. После Амритсара на волне интереса она по примеру адмирала Яна попробовала чай с бренди. И вынесла однозначный вердикт: гадость редкостная. И не чай, и не бренди, а какая-то помесь горячего с кислым. Честно осушив чашку, с тех пор она не решалась на подобные эксперименты.
Чай согревал, а в голове всё крутились финальные строки стихотворения.
– «На призыв огней рассветных в брызгах радуг семицветных», – вполголоса прочитала Касси по памяти.
Поздним вечером позвонила Элизевин и сказала, что герцог Алонсо дель Сальвадоро предложил ей выйти за него замуж.
– Это укрепит связь Теороса и Веррозиона и положит начало новой династии, – говорила подруга так, словно читала заученный текст. Вот только до искренности Адама ей было как до Феззана.
– Лиз, ты чего? – без обиняков спросила Касси. – Пробыла на Теоросе три месяца, а уже сама не своя.
Принцесса провела рукой по лицу. На нём читалась усталость, которую не мог скрыть даже теоросский загар.
– Слушай, я не позвонила бы, если бы мне было с кем это обсудить. Герцог знает наши порядки и понимает, что сначала я должна поговорить с отцом. А я… я уверена, что Алонсо мне нравится. Клод молчит – правда, весьма красноречиво. Ситуация убеждает меня в правильности этого выбора, но…
– … но тебе нужен тот, кто убедит тебя отказаться.
Под взглядом Касси Элизевин напряглась и, сглотнув, спросила:
– А что думаешь ты?
* Рене де Обальдиа – французский писатель, драматург, также известный как детский поэт.
** Строки из стихотворения «Секретик».
@музыка: З. Куприянович - "Что меня ждёт?"
@настроение: творческий подъём.
-
-
06.11.2021 в 22:06-
-
06.11.2021 в 22:07-
-
06.11.2021 в 22:35