Time to be heroes!
ЗИГФРИДЗИГФРИД
Когда-то, во времена террианского прошлого, не было ни космических кораблей, ни галактической связи. Все люди жили на одной планете, и единственным способом обмениваться информацией были бумажные письма. Вспоминая об этом и возвращаясь мыслями к настоящему, Зигфрид не мог сдержать безотчётный, глубинный трепет. Ведь то, над чем сейчас работали Райнхард и веррозионцы, в прямом смысле раздвигало границы мира. И об этом знали от силы пятнадцать человек, включая учёных обеих стран.
20 октября Зигфрид по обыкновению приехал в адмиралтейство и зашёл поприветствовать Райнхарда. Друг повернулся к нему так стремительно, что полы белого плаща взметнулись. Глаза Райнхарда сияли.
– Кирхайс, я ждал тебя. Идём, покажу.
Каморка, прилегающая к кабинету, благодаря искусно замаскированной двери и отсутствию камер была самым безопасным местом в Галактике. Раньше тут хранил секретные документы Мюкенбергер. Передавая власть, бывший Главнокомандующий заверил, что даже строители, знавшие о комнате, «замолчали навсегда». Зигфрид тогда поморщился. Райнхард скрипнул зубами, но наследство принял.
Встроенные в потолок светильники зажглись сами. Зигфрид вслед за Райнхардом прошёл к компьютеру, монитор которого занимал половину стены. В глаза бросилась чашка с остатками кофе, забытая на полке рядом.
– У нас получилось! Вовремя же мы завоевали Теорос, – пальцы Райнхарда так и летали по клавиатуре, лихорадочный взгляд метался между кнопками и экраном. – Если бы их учёные преуспели… но всё сложилось как надо. Как я и хотел, Кирхайс!
Экран подёрнулся рябью, а потом она медленно, будто через силу, превратилась в изображение. Оно так и не оформилось до конца, но в возникшей по ту сторону фигуре Зигфрид узнал принцессу Веррозиона.
– Ваше высочество, как слышно?
– Слышно прекрасно, ваше превосходительство, но над видео нужно ещё поработать. Здравствуйте, адмирал Кирхайс.
– Ваше высочество.
– Времени мало, поэтому сразу о главном. Формула найдена. Приступим завтра и через месяц перевооружим около десяти процентов армии. Передайте вашим химикам, – с той стороны застучала клавиатура, а спустя несколько секунд на копьютере Райнхарда загорелась зелёная кнопка.
Отверстие над клавиатурой вытолкнуло бумажный квадрат. Зигфрид вынул его, пробежался глазами по формуле. Для него она была всего лишь набором символов, но не зря Райнхард подключил к делу лучших учёных Империи.
– Мы обо всём позаботимся. Спасибо, принцесса.
– Рада сотрудничеству, ваше превосходительство. Успехов с «Рагнарёком».
Райнхард коротко рассмеялся.
– И вам – с реформами. Будьте осторожны.
– Вы тоже.
Выключив компьютер, Райнхард по-мальчишески лихим жестом откинул со лба волосы.
– Связь со Внешним Рукавом, Кирхайс! Можешь себе представить?
– Если бы не знал, не поверил бы, – Зигфрид пожал плечами. – Но когда вы наладили аудиосвязь, а потом начали работать и над видео… это стало казаться всё реальнее. Ещё и теоросская сталь.
– Да. Этот сплав давно не давал покоя нашим союзникам. Из-за него война Веррозиона и Теороса затянулась на двадцать четыре года.
Зигфрид покивал и снова глянул на формулу.
– В доспехах из такой стали наши десантники будут чувствовать себя, как в обычных костюмах. Увеличится манёвренность, возрастут шансы на победу.
– А доставшиеся нам теоросские корабли мы используем для захвата Феззана и Изерлона, – Райнхард улыбнулся хищно, в предвкушении, отчего Зигфрид вздрогнул.
Позже, когда они пили в кабинете кофе, речь снова зашла о войне с Альянсом.
– Ян Вэньли в отставке и не сможет им помочь, но, Кирхайс, у меня такое чувство, что мы ещё встретимся с ним в бою. Не знаю, где и когда, но это произойдёт.
Зигфрид слегка улыбнулся. Он узнавал этот взгляд, эти интонации. Перед походом Райнхардом овладевало особое настроение. Он становился похож на героя древних легенд, устремлённого к далёким мирам. Именно поэтому так важно было, чтобы по звёздному пути Райнхард шёл не один.
– Адмирал Ян предназначен мне в достойные противники, Кирхайс. Как веррозионцы предназначены в союзники. Сами звёзды так распорядились.
Зигфрид прищурился, глядя в чашку.
– Наверное. С заключения Ненарушимого договора прошло всего полтора года, а Веррозион уже стал частью нашей жизни.
И правда. Столичные модницы носили шляпки с широкими полями и перьями вокруг тульи, недавно виконтесса Шаффхаузен подарила такую Аннерозе. Балов сейчас почти не устраивали, но на дне рождения императрицы танцевали веррозионские менуэт и павану. А когда на прошлой неделе Зигфрид повёл Аннерозе в ресторан, меню пестрело экзотикой – от супа из куропаток до десерта крем-брюле.
– Принцесса Элизевин – достойная преемница короля Константина, – продолжал Райнхард. – Теперь благодаря льготам и снижению налогов Теорос может стать сильной торговой державой, подобной Феззану. Богатства алчных прихвостней Фердинанда вернулись в казну, а прогрессивные дворяне поддерживают реформы. И всё же…
Райнхард хотел что-то добавить, однако передумал. Тряхнул головой и одним глотком осушил чашку. Зигфрид нахмурился. Спросить? Но важными подозрениями Райнхард поделился бы сразу, а раз не делится, значит, это ещё даже не предчувствие.
– Время совещания, Кирхайс, – произнёс Райнхард, поднимаясь.
Следующий час Зигфрид в основном наблюдал, поскольку расстановку сил он и Райнхард обсудили накануне. Адмирал Ройенталь должен был возглавить наступление на Изерлон, а Миттермайер – захватить Феззан. В помощники Волку Бури Райнхард назначил надёжного Мюллера. С Ройенталем отправлялся Ренненкампф, который наконец получил возможность искупить прошлую вину новой победой. Вален и Кемпф должны были контролировать вход на территорию Империи, Фаренхайт и Биттенфельд оставались в резерве, тыл и защита Одина ложились на плечи Кесслера и Меклингера. В последнюю очередь на Феззан должны были выдвинуться флоты Райнхарда и Зигфрида. Помощником Кирхайса назначался Бергенгрюн, а главным советником на «Брунгильде» становился Оберштайн.
Когда начальник штаба коротко поклонился Райнхарду, принимая назначение, Зигфрид отвёл взгляд. За всё время знакомства он перебросился с Оберштайном едва ли десятком фраз. Старался не смотреть на него на совещаниях и не пересекаться с ним вне их. И дело уже было не в электронных глазах, которые вообще-то давно работали исправно. Этот человек предлагал пожертвовать Вестерландом, а недавно убедил Райнхарда допустить похищение императора. Даже несмотря на то, что предлог для завоевания сам упал в руки… Даже несмотря на кажущуюся правильность… Внутренний голос прямо-таки кричал Зигфриду, что Оберштайн – демон. И отмахиваться со скептической усмешкой получалось далеко не всегда.
Следующие две недели Зигфрид провёл в загородном доме, который он и Аннерозе купили в начале осени, перед свадьбой. В горах не только воздух был чище – сами мысли прояснялись и светлели.
Он и Аннерозе гуляли по окрестностям, однако не забредали слишком далеко, чтобы не наткнуться на охрану. Устраивали пикники в лесу или на скалистом утёсе, нависающем над поляной. С него открывался чудесный вид на долину внизу, ало-золотую от листвы и солнечных лучей.
Они говорили часами – о кино и литературе, о праздниках и музыке, и Зигфрида не покидала мысль, что он один из немногих мужчин, которые познакомились с женой уже после свадьбы.
Однажды во время вечернего пикника на утёсе Аннерозе сказала:
– Знаешь, я бы научилась кататься на лошади.
Зигфрид вскинул брови.
– Не боишься?
– С тобой – нет.
– Хорошо, научу.
– Мне нравятся рыжие, – Аннерозе взлохматила его чёлку, провела пальцами по лбу. – Я назову её Пламенная.
Зигфрид закрыл глаза и коротко поцеловал жену в губы.
– Я читал, что у наших предков на Земле был особый календарь. Каждый год проходил под знаком одного из двенадцати животных. Потом цикл повторялся, но стихии животных менялись. Там была и Пламенная Лошадь.
Аннерозе улыбнулась.
– Да, я тоже читала. По поверьям, она несёт большие перемены. История в её год входит в новое русло.
Они оба замерли – очевидно, подумали об одном и том же.
Аннерозе первая перевела дух. Расслабила плечи, подняла с травы багровый кленовый лист и повертела в пальцах.
– На Феззане будет прохладно. Возьми с собой пару тёплых свитеров.
Сердце Зигфрида защемило от внезапного прилива нежности. Несколько мгновений он наблюдал, как подброшенный Аннерозе лист кружится в воздухе. А потом привлёк жену к себе и поцеловал горячо и страстно.
Зигфрид вернулся в город 5 ноября, в день начала операции «Рагнарёк». До отбытия его флота оставался месяц, но нужно было разобраться с последними назначениями, лично проверить готовность кораблей, принять доклады от офицеров, пообщаться с солдатами. Пример ребят из окружения фон Герберта сослужил хорошую службу – сплетен о Райнхарде и в помине не было. Зигфрид надеялся больше никогда их не услышать: наушничать совсем не хотелось.
Перед самым вылетом произошло неожиданное: императрица Иоланта, до сих пор не проявлявшая никакого интереса к войне, прибыла в космопорт, чтобы проводить Райнхарда и Зигфрида. Она приехала без своей обычной свиты, и, если бы не охрана, можно было бы принять высокую гостью за обычную девушку из гражданских.
– Я жду от вас победы, гросс-адмирал, – весомо произнесла императрица, придерживая на ветру чёрно-белую шляпку.
– Не сомневайтесь, ваше величество, мы непременно победим.
Зигфрид поклонился следом за Райнхардом. Все формальности были соблюдены, но императрица не спешила уходить.
– Эрвин-Йозеф стал пешкой в руках врагов. Верните моего брата.
Выпрямляясь, Зигфрид встретился взглядом с голубыми глазами Иоланты, которые смотрели серьёзно и цепко. «Она понимает, – пронеслось в голове. – Понимает, что ни бывший император, ни она сама никакие не фигуры». «Верните моего брата», только и всего.
– Сделаем всё возможное, ваше величество, – ответил Зигфрид.
Он не решался заговорить с Райнхардом о передаче власти, но три дня спустя, когда они обедали на «Брунгильде», друг сам поднял эту тему.
– Если военные из временного правительства окажутся чуть умнее и выдадут Эрвина-Йозефа, я пощажу их. Но не примкнувших к ним аристократов. Сговорившись с Альянсом, они подписали себе смертный приговор.
– А Иоланта?
– После отречения пусть уезжает в один из своих дворцов. Конечно, в Нойе-Сансуси ей делать нечего, это всё-таки императорская резиденция.
Зигфрид помедлил. Дожевал пирог, про себя отметив, что хотя повара на «Брунгильде» знают своё дело, но до таланта Аннерозе им далеко.
– Ты оставишь Нойе-Сансуси для себя?
Райнхард глянул на него поверх дымки от какао. Сделал глоток и медленно опустил чашку на блюдце.
– Я ещё не решил. Может, вообще перенесу столицу. Не хочу править на обломках мира Гольденбаумов. В любом случае сначала надо разобраться с насущным.
– Точно. Осада Изерлона затянулась. Но ты, кажется, не слишком взволнован.
Райнхард усмехнулся.
– Помимо Торхаммера, у изерлонцев есть и другие орудия. Ройенталь потерял двести кораблей и отступил. Даже я не смог бы обойтись меньшими потерями. Но я не сомневаюсь, что скоро он займёт Изерлон.
Так и случилось. Весть об успешном возвращении крепости пришла в день высадки на Феззан. «Тринадцатый флот покинул Изерлон и уходит на Хайнессен», – значилось в сообщении Ройенталя. Опасаясь ловушек, Райнхард запретил преследование. А потом повернулся к Зигфриду, счастливый и сияющий:
– Отличный подарок на Новый год, правда?
Зигфрид улыбнулся в ответ.
Несколько часов спустя он вновь увидел Райнхарда таким – окрылённым, с горящими глазами и румянцем на щеках, причина которого была вовсе не в декабрьской прохладе.
Вместе со встретившими их Миттермайером и Мюллером они прибыли в Бюро космической навигации, где билось сердце Феззана. Контр-адмирал из флота Волка Бури проводил их к тяжёлой серой двери, надписи на которой сообщали: «Главный компьютер» и «Не входить».
Главный компьютер. Со всеми сведениями, координатами, особенностями планет и звёздных систем.
Зигфрид задержал дыхание и глянул на Райнхарда. Друг смотрел на дверь с таким выражением, будто за ней хранился Святой Грааль из древних террианских легенд.
– Никому не входить, – бросил он и кивнул Зигфриду следовать за ним.
Они прошли нога в ногу по длинному узкому коридору, мимо подсвеченных установок цилиндрической формы, напоминающих цистерны. Только в этих устройствах хранилась не вода, а информация, и от осознания её объёмов кружилась голова.
Коридор закончился перед командным центром. Зигфрид поднял голову. Три гигантских монитора взирали на него своими погасшими экранами.
Он набрал на клавиатуре код, переданный Миттермайером, и на главном экране появилась карта Галактики. Ещё нажатие – и схема ожила, на ней замелькали точки разной величины: Дагон, Эль-Фасиль, Астарта, Амритсар, Вермиллион, Баалат… Перед ними лежал весь мир, и он ждал их следующих шагов.
Когда на экране возникло изображение планеты Хайнессен, Райнхард повернулся к Зигфриду и сказал проникновенным полушёпотом:
– Пойдём, Кирхайс. Сделаем Галактику нашей.
Зигфрид кивнул и положил ладонь ему на плечо.
Когда-то, во времена террианского прошлого, не было ни космических кораблей, ни галактической связи. Все люди жили на одной планете, и единственным способом обмениваться информацией были бумажные письма. Вспоминая об этом и возвращаясь мыслями к настоящему, Зигфрид не мог сдержать безотчётный, глубинный трепет. Ведь то, над чем сейчас работали Райнхард и веррозионцы, в прямом смысле раздвигало границы мира. И об этом знали от силы пятнадцать человек, включая учёных обеих стран.
20 октября Зигфрид по обыкновению приехал в адмиралтейство и зашёл поприветствовать Райнхарда. Друг повернулся к нему так стремительно, что полы белого плаща взметнулись. Глаза Райнхарда сияли.
– Кирхайс, я ждал тебя. Идём, покажу.
Каморка, прилегающая к кабинету, благодаря искусно замаскированной двери и отсутствию камер была самым безопасным местом в Галактике. Раньше тут хранил секретные документы Мюкенбергер. Передавая власть, бывший Главнокомандующий заверил, что даже строители, знавшие о комнате, «замолчали навсегда». Зигфрид тогда поморщился. Райнхард скрипнул зубами, но наследство принял.
Встроенные в потолок светильники зажглись сами. Зигфрид вслед за Райнхардом прошёл к компьютеру, монитор которого занимал половину стены. В глаза бросилась чашка с остатками кофе, забытая на полке рядом.
– У нас получилось! Вовремя же мы завоевали Теорос, – пальцы Райнхарда так и летали по клавиатуре, лихорадочный взгляд метался между кнопками и экраном. – Если бы их учёные преуспели… но всё сложилось как надо. Как я и хотел, Кирхайс!
Экран подёрнулся рябью, а потом она медленно, будто через силу, превратилась в изображение. Оно так и не оформилось до конца, но в возникшей по ту сторону фигуре Зигфрид узнал принцессу Веррозиона.
– Ваше высочество, как слышно?
– Слышно прекрасно, ваше превосходительство, но над видео нужно ещё поработать. Здравствуйте, адмирал Кирхайс.
– Ваше высочество.
– Времени мало, поэтому сразу о главном. Формула найдена. Приступим завтра и через месяц перевооружим около десяти процентов армии. Передайте вашим химикам, – с той стороны застучала клавиатура, а спустя несколько секунд на копьютере Райнхарда загорелась зелёная кнопка.
Отверстие над клавиатурой вытолкнуло бумажный квадрат. Зигфрид вынул его, пробежался глазами по формуле. Для него она была всего лишь набором символов, но не зря Райнхард подключил к делу лучших учёных Империи.
– Мы обо всём позаботимся. Спасибо, принцесса.
– Рада сотрудничеству, ваше превосходительство. Успехов с «Рагнарёком».
Райнхард коротко рассмеялся.
– И вам – с реформами. Будьте осторожны.
– Вы тоже.
Выключив компьютер, Райнхард по-мальчишески лихим жестом откинул со лба волосы.
– Связь со Внешним Рукавом, Кирхайс! Можешь себе представить?
– Если бы не знал, не поверил бы, – Зигфрид пожал плечами. – Но когда вы наладили аудиосвязь, а потом начали работать и над видео… это стало казаться всё реальнее. Ещё и теоросская сталь.
– Да. Этот сплав давно не давал покоя нашим союзникам. Из-за него война Веррозиона и Теороса затянулась на двадцать четыре года.
Зигфрид покивал и снова глянул на формулу.
– В доспехах из такой стали наши десантники будут чувствовать себя, как в обычных костюмах. Увеличится манёвренность, возрастут шансы на победу.
– А доставшиеся нам теоросские корабли мы используем для захвата Феззана и Изерлона, – Райнхард улыбнулся хищно, в предвкушении, отчего Зигфрид вздрогнул.
Позже, когда они пили в кабинете кофе, речь снова зашла о войне с Альянсом.
– Ян Вэньли в отставке и не сможет им помочь, но, Кирхайс, у меня такое чувство, что мы ещё встретимся с ним в бою. Не знаю, где и когда, но это произойдёт.
Зигфрид слегка улыбнулся. Он узнавал этот взгляд, эти интонации. Перед походом Райнхардом овладевало особое настроение. Он становился похож на героя древних легенд, устремлённого к далёким мирам. Именно поэтому так важно было, чтобы по звёздному пути Райнхард шёл не один.
– Адмирал Ян предназначен мне в достойные противники, Кирхайс. Как веррозионцы предназначены в союзники. Сами звёзды так распорядились.
Зигфрид прищурился, глядя в чашку.
– Наверное. С заключения Ненарушимого договора прошло всего полтора года, а Веррозион уже стал частью нашей жизни.
И правда. Столичные модницы носили шляпки с широкими полями и перьями вокруг тульи, недавно виконтесса Шаффхаузен подарила такую Аннерозе. Балов сейчас почти не устраивали, но на дне рождения императрицы танцевали веррозионские менуэт и павану. А когда на прошлой неделе Зигфрид повёл Аннерозе в ресторан, меню пестрело экзотикой – от супа из куропаток до десерта крем-брюле.
– Принцесса Элизевин – достойная преемница короля Константина, – продолжал Райнхард. – Теперь благодаря льготам и снижению налогов Теорос может стать сильной торговой державой, подобной Феззану. Богатства алчных прихвостней Фердинанда вернулись в казну, а прогрессивные дворяне поддерживают реформы. И всё же…
Райнхард хотел что-то добавить, однако передумал. Тряхнул головой и одним глотком осушил чашку. Зигфрид нахмурился. Спросить? Но важными подозрениями Райнхард поделился бы сразу, а раз не делится, значит, это ещё даже не предчувствие.
– Время совещания, Кирхайс, – произнёс Райнхард, поднимаясь.
Следующий час Зигфрид в основном наблюдал, поскольку расстановку сил он и Райнхард обсудили накануне. Адмирал Ройенталь должен был возглавить наступление на Изерлон, а Миттермайер – захватить Феззан. В помощники Волку Бури Райнхард назначил надёжного Мюллера. С Ройенталем отправлялся Ренненкампф, который наконец получил возможность искупить прошлую вину новой победой. Вален и Кемпф должны были контролировать вход на территорию Империи, Фаренхайт и Биттенфельд оставались в резерве, тыл и защита Одина ложились на плечи Кесслера и Меклингера. В последнюю очередь на Феззан должны были выдвинуться флоты Райнхарда и Зигфрида. Помощником Кирхайса назначался Бергенгрюн, а главным советником на «Брунгильде» становился Оберштайн.
Когда начальник штаба коротко поклонился Райнхарду, принимая назначение, Зигфрид отвёл взгляд. За всё время знакомства он перебросился с Оберштайном едва ли десятком фраз. Старался не смотреть на него на совещаниях и не пересекаться с ним вне их. И дело уже было не в электронных глазах, которые вообще-то давно работали исправно. Этот человек предлагал пожертвовать Вестерландом, а недавно убедил Райнхарда допустить похищение императора. Даже несмотря на то, что предлог для завоевания сам упал в руки… Даже несмотря на кажущуюся правильность… Внутренний голос прямо-таки кричал Зигфриду, что Оберштайн – демон. И отмахиваться со скептической усмешкой получалось далеко не всегда.
Следующие две недели Зигфрид провёл в загородном доме, который он и Аннерозе купили в начале осени, перед свадьбой. В горах не только воздух был чище – сами мысли прояснялись и светлели.
Он и Аннерозе гуляли по окрестностям, однако не забредали слишком далеко, чтобы не наткнуться на охрану. Устраивали пикники в лесу или на скалистом утёсе, нависающем над поляной. С него открывался чудесный вид на долину внизу, ало-золотую от листвы и солнечных лучей.
Они говорили часами – о кино и литературе, о праздниках и музыке, и Зигфрида не покидала мысль, что он один из немногих мужчин, которые познакомились с женой уже после свадьбы.
Однажды во время вечернего пикника на утёсе Аннерозе сказала:
– Знаешь, я бы научилась кататься на лошади.
Зигфрид вскинул брови.
– Не боишься?
– С тобой – нет.
– Хорошо, научу.
– Мне нравятся рыжие, – Аннерозе взлохматила его чёлку, провела пальцами по лбу. – Я назову её Пламенная.
Зигфрид закрыл глаза и коротко поцеловал жену в губы.
– Я читал, что у наших предков на Земле был особый календарь. Каждый год проходил под знаком одного из двенадцати животных. Потом цикл повторялся, но стихии животных менялись. Там была и Пламенная Лошадь.
Аннерозе улыбнулась.
– Да, я тоже читала. По поверьям, она несёт большие перемены. История в её год входит в новое русло.
Они оба замерли – очевидно, подумали об одном и том же.
Аннерозе первая перевела дух. Расслабила плечи, подняла с травы багровый кленовый лист и повертела в пальцах.
– На Феззане будет прохладно. Возьми с собой пару тёплых свитеров.
Сердце Зигфрида защемило от внезапного прилива нежности. Несколько мгновений он наблюдал, как подброшенный Аннерозе лист кружится в воздухе. А потом привлёк жену к себе и поцеловал горячо и страстно.
Зигфрид вернулся в город 5 ноября, в день начала операции «Рагнарёк». До отбытия его флота оставался месяц, но нужно было разобраться с последними назначениями, лично проверить готовность кораблей, принять доклады от офицеров, пообщаться с солдатами. Пример ребят из окружения фон Герберта сослужил хорошую службу – сплетен о Райнхарде и в помине не было. Зигфрид надеялся больше никогда их не услышать: наушничать совсем не хотелось.
Перед самым вылетом произошло неожиданное: императрица Иоланта, до сих пор не проявлявшая никакого интереса к войне, прибыла в космопорт, чтобы проводить Райнхарда и Зигфрида. Она приехала без своей обычной свиты, и, если бы не охрана, можно было бы принять высокую гостью за обычную девушку из гражданских.
– Я жду от вас победы, гросс-адмирал, – весомо произнесла императрица, придерживая на ветру чёрно-белую шляпку.
– Не сомневайтесь, ваше величество, мы непременно победим.
Зигфрид поклонился следом за Райнхардом. Все формальности были соблюдены, но императрица не спешила уходить.
– Эрвин-Йозеф стал пешкой в руках врагов. Верните моего брата.
Выпрямляясь, Зигфрид встретился взглядом с голубыми глазами Иоланты, которые смотрели серьёзно и цепко. «Она понимает, – пронеслось в голове. – Понимает, что ни бывший император, ни она сама никакие не фигуры». «Верните моего брата», только и всего.
– Сделаем всё возможное, ваше величество, – ответил Зигфрид.
Он не решался заговорить с Райнхардом о передаче власти, но три дня спустя, когда они обедали на «Брунгильде», друг сам поднял эту тему.
– Если военные из временного правительства окажутся чуть умнее и выдадут Эрвина-Йозефа, я пощажу их. Но не примкнувших к ним аристократов. Сговорившись с Альянсом, они подписали себе смертный приговор.
– А Иоланта?
– После отречения пусть уезжает в один из своих дворцов. Конечно, в Нойе-Сансуси ей делать нечего, это всё-таки императорская резиденция.
Зигфрид помедлил. Дожевал пирог, про себя отметив, что хотя повара на «Брунгильде» знают своё дело, но до таланта Аннерозе им далеко.
– Ты оставишь Нойе-Сансуси для себя?
Райнхард глянул на него поверх дымки от какао. Сделал глоток и медленно опустил чашку на блюдце.
– Я ещё не решил. Может, вообще перенесу столицу. Не хочу править на обломках мира Гольденбаумов. В любом случае сначала надо разобраться с насущным.
– Точно. Осада Изерлона затянулась. Но ты, кажется, не слишком взволнован.
Райнхард усмехнулся.
– Помимо Торхаммера, у изерлонцев есть и другие орудия. Ройенталь потерял двести кораблей и отступил. Даже я не смог бы обойтись меньшими потерями. Но я не сомневаюсь, что скоро он займёт Изерлон.
Так и случилось. Весть об успешном возвращении крепости пришла в день высадки на Феззан. «Тринадцатый флот покинул Изерлон и уходит на Хайнессен», – значилось в сообщении Ройенталя. Опасаясь ловушек, Райнхард запретил преследование. А потом повернулся к Зигфриду, счастливый и сияющий:
– Отличный подарок на Новый год, правда?
Зигфрид улыбнулся в ответ.
Несколько часов спустя он вновь увидел Райнхарда таким – окрылённым, с горящими глазами и румянцем на щеках, причина которого была вовсе не в декабрьской прохладе.
Вместе со встретившими их Миттермайером и Мюллером они прибыли в Бюро космической навигации, где билось сердце Феззана. Контр-адмирал из флота Волка Бури проводил их к тяжёлой серой двери, надписи на которой сообщали: «Главный компьютер» и «Не входить».
Главный компьютер. Со всеми сведениями, координатами, особенностями планет и звёздных систем.
Зигфрид задержал дыхание и глянул на Райнхарда. Друг смотрел на дверь с таким выражением, будто за ней хранился Святой Грааль из древних террианских легенд.
– Никому не входить, – бросил он и кивнул Зигфриду следовать за ним.
Они прошли нога в ногу по длинному узкому коридору, мимо подсвеченных установок цилиндрической формы, напоминающих цистерны. Только в этих устройствах хранилась не вода, а информация, и от осознания её объёмов кружилась голова.
Коридор закончился перед командным центром. Зигфрид поднял голову. Три гигантских монитора взирали на него своими погасшими экранами.
Он набрал на клавиатуре код, переданный Миттермайером, и на главном экране появилась карта Галактики. Ещё нажатие – и схема ожила, на ней замелькали точки разной величины: Дагон, Эль-Фасиль, Астарта, Амритсар, Вермиллион, Баалат… Перед ними лежал весь мир, и он ждал их следующих шагов.
Когда на экране возникло изображение планеты Хайнессен, Райнхард повернулся к Зигфриду и сказал проникновенным полушёпотом:
– Пойдём, Кирхайс. Сделаем Галактику нашей.
Зигфрид кивнул и положил ладонь ему на плечо.
@музыка: The Greatest Showman - "A Million Dreams".
@настроение: вдохновение.